— Я бы справилась. — Перебросив высокие каблуки через белый деревянный забор, я взбираюсь на него и оказываюсь с широко расставленными ногами, прежде чем перекидываю другую ногу. Платье цепляется за зубчатый столб, и я слышу звук рвущегося материала, когда ноги касаются травы. Мне следовало бы расстроиться, но на данный момент единственное мое желание — скинуть эту чертову вещь.
Дерьмовое напоминание о дерьмовом вечере.
Кэррик повторяет мой путь и перелезает через забор с изящной ловкостью. Тяжелые слои тюля мешают моему бегству, так что он снова хватает меня за руку, прежде чем я добираюсь до дома.
— Он сделал тебе больно?
— Я могу справиться сама, — кричу я, вырываясь из его хватки и пробираясь к задней двери. Прибывая в раздражении после этого дня, я погружаю каблуки в грязную траву и разворачиваюсь. — Что ты вообще тут забыл? Ты здесь работаешь, Кэррик. Ты стрижешь наш газон. Ты не мой телохранитель!
— Нет, я твой друг.
— Друг? Подумай получше! Единственное место, где я с тобой разговариваю — за этим забором. Разве я общаюсь с тобой в школе? Черт, я по-скотски повела с тобой сегодня, но ты все равно притащился. Почему?
— Я люблю тебя.
Его признание как удар ниже пояса.
— Ты не можешь! Разве ты не знаешь, кто я? Как ты можешь меня любить, когда даже я себя ненавижу?
Напряжение в его теле ослабевает, он проводит костяшками пальцев по моей влажной щеке.
— Моей любви хватит для нас двоих.
— Я заставлю тебя ненавидеть меня. Этого не избежать.
В его глазах вспыхивает огонь, превращающий цвет морской волны в синий одухотворенный индиго.
— Никакое твое действие не изменит моих чувств.
Я не заслуживаю его доброты, и уж точно не заслуживаю любви. Путь, по которому я иду — это одностороннее направление в ад, и я не собираюсь тащить его за собой. Кроме того, я оставлю этот город и всех в нем позади. Включая его.
— Возвращайся домой, Кэррик. Я не хочу, чтобы ты был здесь.
— Но что, если Росс вернется?
— Не вернется.
Кэррик хмурится.
— Я не смогу заснуть, если буду беспокоиться о тебе.
Вернувшись к своей роли, я широко раскрываю руки и смеюсь.
— И что ты собираешься делать? Стоять здесь под дождем и охранять меня, словно бродячий пес?
— Да.
— Почему ты так одержим мной?
— Я не одержим, я просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке. Отложим разговор до завтра.
Я обхватываю себя руками и опускаю взгляд.
— Тебе не помочь мне.
— Тогда я просто буду тебя защищать.
Повернувшись к нему спиной, я вбиваю на дисплее код и захожу внутрь, после чего опираюсь всем своим весом на дверь, за которой остался Кэррик. Поднявшись на третий этаж, срываю оставшуюся часть изодранного платья и натягиваю майку и шорты. Забираюсь в постель с влажной кожей и промокшими волосами, пока из уголков глаз текут слезы. Ненавижу эмоции. Вот почему я предпочитаю прятаться за фасадом, показывая миру единственное лицо, которое им небезразлично.
Пустышку.
Уткнувшись лицом в подушку, я оплакиваю себя. Оплакиваю Кэррика. Я плачу, потому что вынуждена жонглировать масками лжи. Через несколько мгновений меня окутывает знакомое тепло, я бреду к окну, чтобы подтвердить то, что уже знаю.
Горло сжимается, как только я различаю его силуэт в темноте. Белая рубашка облепляет тело, а сам он стоит, засунув руки глубоко в карманы, глядя на мое окно. Парень не двигается, не смотря на то, что мокрые непослушные волосы свисают ему на лоб.
Мы смотрим друг на друга, и тепло внутри меня продолжает разливаться. Я не хочу, чтобы он был здесь, но не могу ничего сделать с чувством безопасности, которое он мне дарит. Мне стоит накричать на него, чтобы он ушел, но моя эгоистичная сторона принимает все, что он предлагает без капли благодарности.
Глаза снова наполняются влагой, когда я отталкиваюсь от окна и возвращаюсь в кровать.
Я больше не позволю ему тратить на меня время. Но сейчас я лежу под своим тяжелым белым одеялом с закрытыми глазами и раскаиваюсь о сегодняшнем дне, потому что уже сейчас предчувствую будущие разрушения.