18 Тюрьма
Очнулся он от странного чувства, что рядом кто-то есть. Однако, попытавшись хоть что-нибудь увидеть, понял, что вокруг кромешная темнота. Воздух был слегка сырым и ни кусочка сквозняка, но и не пахло затхлостью, значит вентиляция откуда-то всё же проступала. Всё ещё ощущая чужое присутствие, он спросил:
- Здесь есть кто-нибудь?
Даже собственный голос немного напугал, но не громкостью - он был настолько глухим и хриплым, будто он целый день просидел под ярчайшим солнцем пустыни без грамма воды.
А вот откуда-то напротив, по слуху метрах в пяти, прозвучал голос, детский, или женский:
- Здесь я. А вы кто?
- Я... - он замялся. Попытавшись вспомнить своё имя, он понял, что не может этого сделать, но в памяти тут же всплыл возраст, место где он родился, катастрофа, произошедшая более двадцати лет назад и то, как ему и его семье удалось выжить и даже вполне сносно устроиться неподалёку от одного из пригородных посёлков, где они часто отдыхали на даче у друзей.
Вспомнил, как они огромной толпой дико радовались столь много лет спустя вернувшемуся солнцу, которого не было видно более десяти лет, хотя, едва его закрыло тучами, один профессор из обосновавшихся всесте со спасшимися на новом месте, поначалу утверждал, что тучи рассеются не более, чем через пять лет, но он оказался не прав, чему сам же потом удивлялся.
Далее вспомнил, как уходил с другими мужчинами на охоту, несмотря на то, что в их посёлке было достаточно животных и птиц, чтобы не испытывать потребности в мясе, но азарт ведь такая штука... Далее, они выследили большого лося, обговорили тактику атаки и разошлись, согласно своим договорённостям. Он встал на своей точке и добросовестно ждал, когда его окликнут, либо мимо будет пробегать вспугнутый лось, а потом... Удар по голове сзади и теперь вот эта самая темнота и голос напротив, который уже почти две минуты ожидал ответа, не добавляя в единственному пока вопросу ничего.
Так и не вспомнив своего имени, он, не придумав ничего другого, сказал первое всплывшее в памяти:
- Я Вадим. А вы?
- Настя. - и снова молчание с той стороны, хотя он ожидал, что она будет задавать ещё вопросы, чтобы получше узнать случайного собеседника, но, раз она молчала, то он сам попробовал это сделать:
- Настя, ты давно тут? мы ведь где-то заперты, верно?
- Заперты. Давно. Кормили и водили гулять тридцать два раза, значит больше месяца.
Больше месяца? Но раз она жива и здорова, значит её кормят, поят, даже гулять вон выводят. Кто?! Зачем?! Где они вообще?!
- Дядя Вадим, а тебе сколько лет?
Этот вопрос на секунду выбил из колеи, но быстро дал понять, что Настя ещё ребёнок, судя по голосу - лет десяти или
больше, но может и постарше, но вот это "дядя".
- Мне пятьдесят восемь, а тебе?
- Двенадцать.
- А как ты сюда попала?
- Я не знаю. Не помню. На нашу деревню напали какие-то люди. Они плевались из таких длинных трубок, а наши люди потом падали и их уносили. В меня тоже плюнули, наверное. Сначала было больно, а потом я очнулась здесь.
Хоть что-то понятно. Некие охотники на людей зачем-то их похищают к себе, но вот эта девочка сидит тут столько времени, а её ни съели, ни заставили как-то работать. Просто посадили в какой-то то ли погреб, то ли подвал, кормят, ухаживают хоть как-то. Жаль, не видно её, так что внешне о полном её здоровье пока судить рано, но голос вполне живой, звонкий и спокойный. Она не запугана, даже несмотря на то, что теперь и он появился с ней рядом, вот только...
- Настюш, извини за много вопросов, но, а я здесь давно?