Несмотря на яркий свет факелов, Эйден находил лазейки и затененные участки. Память услужливо подкинула нужные воспоминания, поэтому шатры циркачей удалось обойти без происшествий. На миг Эйден остановился, увидев знакомый, грязно-красный шатер, в котором обычно спали рабы, еще не допущенные в семью циркачей. Он мотнул головой, сжал зубы и скрылся в тени, услышав громкие голоса неподалеку. Пусть ему и хотелось залить цирк кровью, но разум Белой маски всегда холоден, а сердце спокойно. Так было и так будет всегда. Есть только цель. Остального не существует, пока нет нужды.
Фургон мадам Анже, как и всегда, охраняли двое циркачей. Не важно, была она внутри или находилась на представлении. Этих двоих знал каждый в цирке и Эйден сразу же вспомнил их имена – Гаспар и Лотье. Рослый каград и похожий на хорька алиец. Они редко принимали участие в представлениях и чаще всего охраняли саму мадам Анже. Или её фургон, если хозяйку цирка сопровождал Калле. Циркачи стояли на страже, внимательно смотря по сторонам. Ладони на рукоятях мечей, предельно собраны и молчаливы. Лёфор как-то обмолвился, что Гаспар и Лотье получают лучшие куски со стола самой мадам. Поэтому их преданность и собранность были объяснимы.
Эйден не стал их трогать. Отсутствие циркачей непременно заметят, поэтому долгожданный разговор с мадам Анже будет отложен, а лагерь утонет в крови. И виноватых, и невинных. Поэтому Эйден осторожно обошел фургон и, приблизившись к окну, потянул на себя украшенное мозайкой стекло. Сделал он это тоже медленно и, как оказалось, не зря. В темноте он увидел тонкую нить, натянутую вдоль окна. Так пытались защититься от воров многие знатные жители империи, натягивая нить у окна и привязывая к ней колокольчики. Впрочем, с этой ловушкой Эйден разобрался быстро и бесшумно, после чего влез внутрь фургона и затаился в темноте, ожидая хозяйку.
Она пришла, как и ожидалось, после того как закончилось представление. Эйден услышал легкие шаги и тихий, шелестящий голос мадам Анже, отдающей приказы Гаспару и Лотье. Заворочался в замке резной ключ, еле слышно скрипнула дверь и в воздухе разлился сладковатый запах духов хозяйки.
Мадам Анже, казалось, не удивилась, увидев в своем фургоне Белую маску. Но её выдала бледность, покрывшая щеки, и расширившиеся зрачки. Впрочем, с удивлением она справилась быстро и спокойно прошествовала к своему столу. Затем налила из серебряного кувшина вина в хрустальный бокал и, сделав глоток, повернулась к гостю. Эйден слышал, как неровно и тревожно бьется её сердце. Она понимала, что он чувствует её нервозность, но не сделала даже слабой попытки закричать. Понимала, что умрет до того, как крик сорвется с губ. Понимала и молчала, ожидая, что скажет убийца, ждущий её в фургоне.
– Стало быть, моей душе выпала метка Тоса, – тихо сказала она, нарушив молчание. Эйден криво улыбнулся, услышав в голосе легкую дрожь. Он насладился еще мгновение её страхом и только тогда ответил. Странно, но злость на хозяйку цирка, бурлившая в груди до этого, неожиданно исчезла.
– Все зависит от ваших ответов, мадам, – так же тихо ответил Эйден, стоя у окна. Он стоял расслабленно, но мадам Анже не обманула эта поза. Она нервно улыбнулась и посмотрела на бедро, где в ножнах мрачно поблескивала рукоять стилета.
– Ваше лицо мне знакомо. Пусть его и укрывает частично белая маска.
– Память вас не подвела, мадам.
– Итак. Чем я могу быть вам полезна? Неужели герцог Адерним…
– Нет. Мои цели иные, – перебил её Эйден, делая шаг вперед. Мадам Анже побледнела и дернулась, заставив его усмехнуться. – Мне нужны ответы. Ответы, лишенные воды и лжи, мадам.
– Я вас слушаю.
– Первый вопрос. Вильям Волосатый. Он в лагере?
– Да, – растерянно кивнула она. Не этого вопроса ожидала хозяйка цирка.
– Хорошо, – кивнул Эйден, ощутив, как бедро кольнуло холодом. – Второй вопрос. Эрик из Локли. Он в лагере?
– Да. Завтра с рассветом я отсылаю его в Ларах с прошением к императору…
– Неважно. Третий вопрос. Циркач, известный вам, как Лёфор. Он в лагере?
– Да, – нахмурилась она, не понимая, почему Белую маску интересуют простые циркачи. – Он присутствовал на представлении. Я пожаловала ему кувшин вина…
– Мне плевать, что вы ему пожаловали. Четвертый вопрос. Бут… Бут Камайн из Алии…
– Он в лагере, как и всегда, – поспешила ответить мадам Анже.
– Хорошо, – кивнул Эйден и добавил в голос льда. – Теперь речь пойдет о вас, мадам Катарина де Анже. О вашем распоряжении, отданном так давно, что вы, возможно, его и не вспомните. О мальчике, с поломанными руками и ногами, которого вы велели отвезти в лес и оставить там на милость диких зверей.