– Моя мать.
Очистив костюм от крови циркачей, Эйден снова оделся и, велев Рамине ждать, вышел из комнаты. Затем спустился на первый этаж и направился к столику, за которым сидела хозяйка постоялого двора. Рядом с ней на стуле сидел знакомый Эйдену мальчишка. В руках у него была потрепанная книжка и мальчик сосредоточенно водил пальцем по странице, вдобавок шевеля губами.
– Господарь… – старуха попыталась встать, но Эйден поднял руку и она, благодарно улыбнувшись, уселась обратно.
– Ночью мы покинем город, – ответил он и повернулся к мальчишке. – Подготовь лошадей к полуночи. Мне нужна будет еда на два дня и вода.
– Сделаем, господин, – весело улыбнулся мальчик, когда перед ним на стол легли две медные монеты. – Только это… стража не пускает никого из города ночью. Приказ.
– Срал я на приказы, – грубо ответил Эйден. Мальчишка снова улыбнулся. На этот раз понимающе. – Подготовь лошадей. Остальное – не ваша забота.
Развернувшись, Эйден пошел к выходу. В городе еще остались дела, а время стремительно таяло.
Вернулся он на постоялый двор ночью. Усталый, хмурый и молчаливый, как и всегда. Кивнул внучку старухи, который возился в конюшне, обтирая лошадей влажной тряпкой, после чего вошел в дом. Сама матушка Эрдо тоже была занята делом. Она укладывала нехитрую еду в мешок и бормотала себе под нос, перечисляя, что кладет внутрь. Увидев Эйдена, старуха задрожала и смиренно склонила голову.
– Благодарю за помощь, – буркнул Эйден, протягивая ей серебряную монету. В глазах старухи вспыхнул страх, но она уняла дрожь и резко схватила монету, словно боясь, что человек в белой маске передумает. Эйден чуть подумал и добавил. – Да будет Владыка к тебе милостив.
Рамина уже ждала его и, как только дверь в комнату открылась, поднялась с кровати. В одной руке девушка держала заплечный мешок Эйдена, а в другой узелок с собственными нехитрыми пожитками. В закрытых мутной пленкой глазах гастанки тревога, но губы сурово поджаты.
– Снова думала, что я тебя бросил? – съязвил Эйден, подходя к бадье с чистой водой, чтобы ополоснуть лицо.
– Нет, господин.
– Врешь, – ответил он. – У тебя голос дрожит и твое поведение говорит о том, что ты врешь. Мне нужно было кое-что разузнать перед отъездом. И, нет. Я никого не убил.
– Знаю. От вас пахнет пылью, книгами и улицами, господин. Куда мы отправимся?
– Домой, – коротко ответил Эйден, забирая у девушки свой мешок. – А теперь оставь меня в покое. Нас ждет дорога, если ты будешь доставать меня болтовней, я брошу тебя в ближайшем лесу.
– Я буду молчать, господин.
– Ага, как же… Пошли.
Стража у ворот пропустила их без лишних слов, стоило Эйдену откинуть капюшон и показать лицо. Страх перед Белыми масками был сильнее приказов герцога. В этом Эйден давно уже убедился, поэтому не стеснялся вести себя вызывающе, если требовалось. Пересекая ров по опущенному мосту, он услышал обрывки молитв, которыми пытались себя успокоить стражники, и криво улыбнулся. Молитвы не помогут, если стилет убийцы покинет ножны. Они это знали. Это знал и он.
Выехав из города, Эйден пришпорил коня и пустил его по северной дороге. Лошадь Рамины послушно помчалась следом и девушке оставалось только крепко держаться за рожок на передней луке седла, чтобы не упасть. И пусть на душе было неспокойно, ночной холодный воздух бодрил. На дороге не воняло прокисшей капустой, чужим дерьмом или мочой. Пахло лесом, прелыми листьями и дождем. Скоро дороги укроет снег, и природа уснет до следующей весны.
Первый привал случился утром, после бессонной ночи и утомительной скачки. Эйден свернул в сторону опушки леса и, найдя подходящее место, спрыгнул с лошади. На Рамину он не обратил внимания, рассудив, что если девушка увязалась за ним, то сама должна о себе заботиться.
Своего коня Эйден бережно обтер сухой тряпкой и, покопавшись в кармане, вытащил кусочек сахара, которому умное животное очень обрадовалось. Затем, привязав коня у покосившейся березы, он отправился к Рамине, неловко переминавшейся с ноги на ногу.
Костер удалось развести быстро, несмотря на сырость, и скоро путники уселись возле жаркого огня и молча принялись завтракать тем, что им сложила в мешок матушка Эрдо. Еда была нехитрой, но сытной: вареный картофель, жареный лук, тонкие полоски вяленого мяса с тушеными бобами. Десерт им заменили пожухлые яблоки, еще хранящие тепло и сладость лета. Рамина чувствовала, что Эйден напряжен, и поэтому молчала, а он был ей благодарен за это.