— Мне кажется, он шпион, — гортанным голосом сказал горбун.
— Шпион, который не говорит на нашем языке? — рассмеялась Элия.
— Он изучает язык слишком уж быстро. Я только дивлюсь, Элия... Гора хитра.
— Тихо, — ответила Элия.
Но после этого Керн начал притворяться, что знает язык хуже, чем было на самом деле.
Гора. Он думал о ней долгими часами, когда оставался один. Гора, нечто странное, цвета облаков, высотой до небес. Она явно не была каким-то обычным природным явлением, раз здешние люди говорили о ней, понижая голос, с затаенным страхом.
Еще две недели Керн ждал, слушал и учился. Как-то раз ночью, когда в окно заглядывали безымянные звезды, он почувствовал, что его разбудило нечто постороннее внутри него, и испугался. Но это странное чувство тут же исчезло, слишком быстро, чтобы понять, что это было, или хотя бы запомнить. Мутация? Продолжение изменений, суть которых нельзя угадать? Керн решил об этом не думать.
А на четырнадцатую ночь Керн увидел Сон.
Он практически не думал о Брюсе Халлэме, Куа и остальных. Подсознательно он не хотел о них вспоминать. Это был его мир, а другие мутанты здесь были чужие, фальшивые ноты в здешней гармонии. Да, здесь его подстерег али опасности, может быть, даже смерть, но это был мир крылатых людей, его мир.
Ночами он начал видеть сны. Скорее даже не видеть, и не сны это были, а невнятный шепот, голос, который он наполовину узнал, но запретил вспоминать, когда проснулся. Что-то явно искало его.
Две недели так длилось, а на четырнадцатую ночь, перед заключительным контактом, он подслушал еще один разговор на лестнице между Гердом и Элией, и немного понял из него, что происходит.
Герд убеждал Элию покинуть город и куда-то вернуться, но Элия была непреклонна.
— Еще нет никакой опасности, — говорила она.
— Опасность есть всегда, когда мы вдали от Гнезда. Даже Гора не может провести наших врагов сквозь ядовитые ветра. Наша безопасность заключается в быстром набеге, Элия, и столь же стремительном возвращении в Гнездо. Оставаться в этой теснине — в городе — просто безумие.
— А мне нравится здешний комфорт, — наивно ответила Элия. — Давно я так вкусно не ела и не пила, и давно не спала на такой мягкой кровати.
— Скоро тебе будет уготовано более жесткое ложе, — сурово сказал Герд. — Города наверняка уже собираются. Они знают, что мы здесь.
— А мы что, так боимся горожан?
— Когда пойдет Гора... — начал горбун и резко замолк.
Ответный смех Элии прозвучал слишком фальшиво.
Той ночью Керн вновь почувствовал чьи-то пальцы, пытающиеся открыть дверь его разума, и на сей раз, после подсознательного сопротивления, он не мог не впустить их. И тут же узнал разум — бесконечно печальный, бесконечно мудрый разум мутантки Бирны с прекрасным голоском и бледным, некрасивым лицом.
Мгновение Керн колебался, затерявшись в глубинах этого разума, несравнимо более бездонного, чем его собственный. Но мгновение прошло, и бесконечная печаль омыла его, как морская вода. И он перенесся куда-то в другое место и глянул чужими глазами в пустоту, заполненную светом звезд. И увидел красивое лицо Куа с медовой кожей и ее громадный единственный глаз. А потом пристальный, невыносимый взгляд Сэма Брюстера.
Он смутно принялся искать Брюса Халлэма, открывшего дверь для всех них. Но Брюса не было. А сам Керн смотрел глазами Бирны, и ее разум удерживал его, как руки, сложенные чашечкой, держат воду. И через пространство беззвучно пробился голос. Голос Куа.
— Ты нашла его, Бирна?
— Кажется, да.
— Керн, ответь же нам! Керн!
И он мысленно ответил им:
— Да, Куа. Да, Бирна. Я здесь.
Раздался негодующий голос Куа, — мысленный голос, поскольку никакие слова не были произнесены вслух на этом странном сеансе. Керн кратко подумал о том, что у Бирны уже были зачатки странной способности связываться на расстоянии, и что если они расцвели здесь пышным цветом, то нечто происходит и в нем самом.
— Мы долгое время пытались связаться с тобой, Керн, — холодно сказала Куа. — Но ты был почти недоступен.
— Я... Я думал, что вас здесь уже нет, — смущенно пробормотал Керн.
— Ты думал, что мы ушли в другие миры? Мы бы и ушли, если бы смогли. Но Брюс был ранен во время бури.