Конолли рассмеялся и поднял стакан
- More wind in your jib! И да поможет вам Бог.
Через силу поднявшись и устало потерев лицо ладонями, Наполеон отправился в разделяемую им с Бернадотом каюту первого лейтенанта. Плотно закутавшись в одолженный плащ, он улегся спать на соломенном тюфяке, завершив этот трагический день.
Бонапарт проснулся от того что чья-то рука взяла его за плечо.
- Доброе утро, половина шестого, сэр. Горизонт чист. Мы идем пять с половиной узлов последние два часа, сэр. Ветер повернул к югу.
- И вы, не смотря на приказ, не разбудили меня с рассветом, мистер Оливье?- вспылил Наполеон.
- Месье, я двадцать минут назад зашел разбудить вас, но капитан Бернадот... остановил.
Рассвет 20-го декабря был серым и пасмурным, свежий ветер в бейдевинд заставил взять два рифа, что на четверть уменьшило площадь парусов. Погода сдерживала продвижение фрегата к Корсике. Покинув Тулон, он едва ли прошел более 120 миль, что весьма тревожило Бонапарта, долго говорившего с боцманом и рулевыми у штурвала. Два часа спустя, сняв треуголку, Наполерн приоткрыл дверь каюты Клари.
Молоденькая девушка, неважно переносившая качку, с нетерпением давно дожидалась его появления. Кроме матери к ней весь день не показывался никто, от кого Эжени могла бы что-нибудь узнать о Бонапарте. При виде капитана она с громким криком восторга вскочила с постели в одной шелковой, изысканно отделанной кружевами сорочке-шемиз. Декольте было столь низким, что позволяло видеть почти всю грудь, включая соски. Эжени прижалась щекой к грубому сукну мундира и почувствовала себя счастливой.
- Вы! Вы не ранены? Я думала, что никогда больше не увижу вас!
- Черт возьми!- Наполеон пожирал ee голые прелести широко раскрытыми глазами.
- Я.... гм ... простите меня бога ради.
Почти потеряв контроль над собой, он выскочил из каюты, прикрыв за собой дверь, предоставляя девушке возможность одеться.
- Сэр! - сзади раздался голос посыльного,- Парус на горизонте, сэр! Прошу прощения, вахтенный срочно просит вас подняться на палубу.
- Мне очень жаль, Эжени, но я должен немедленно идти наверх,- Бонапарт, скрестил пальцы, надеясь, что это не один из республиканских кораблей, способных пустить 'Лютин' на дно в течение часа. Взбежав по трапу, ведущему на шканцы, он напряженно вглядывался в подзорную трубу.
- Враг еще далеко, в четырех милях с подветренной стороны, но через час мы будем в большой опасности. Немедленно посыльных ко всем офицерам, у нас возникли некоторые проблемы и они нужны здесь на палубе.
- Я объявляю общий сбор месье капитан, - сказал Наполеон, когда к нему присоединился Бернадот.
Наполеон несколько раз прошелся по шканцам, взглянул вниз на мрачно стоявших военнослужащих и гражданских. На лицах французских эмигрантов и британских пехотинцев было слишком мало надежды
Капитан оперся рукой на светлое дерево релинга.
- Воины! Республиканский фрегат за нашей кормой имеет преимущество в скорости и вооружении, мы не можем уйти и не можем, встав борт к борту, обмениваться залпами. Люди не нем, не имеют никаких убеждений, одну только ненависть и желание убивать, долг и честь для них пустые слова. Мы не можем спустить флаг и сдаться, вы знаете, что это означает для вас и ваших семей.
Бонапарт говорил по-французски, тут же переводя на английский язык.
-Я дрался вместе с вами, узнал и оценил вас. Среди нас отважные гренадеры 18-го ирландского пехотного полка, храбрейшие люди французского королевского флота, пехотинцы и кавалеристы. Наконец, лучшие из лучших британских моряков, мои смоляные куртки. Мы свалимся на абордаж и, сражаясь плечом к плечу, откроем врагу адские врата, хоть сам дьявол поднимет оружие против нас! За прекрасную Францию! За жизнь ваших близких, жен и детей!
Наполеон сделал паузу, у многих стоящих на палубе заблестели глаза и расправились плечи, некоторые лица исказилось от горя и страха смерти.
Мы будем драться и, если придется умереть, умрем как настоящие мужчины в бою, а не как скот для забоя, стоя на коленях у подножия гильотины. Я надеюсь на вас, чтобы не ждало впереди, враг запомнит этот день надолго. Не давать ему никакой пощады джентльмены!
Готовить корабль к бою! Все по местам!
Недурной фрегат, таким мне не пришлось командовать,- капитан передал подзорную трубу Бернадоту.
-Это 'Карманьола', 38-пушек, раньше она называлась 'Сибилла'. Совсем новый корабль, полгода назад вооружен в Тулоне, на гондеке восемнадцатифунтовые орудия.
- Превосходно, - ответил Бонапарт. - Мы для нее убавим паруса. Что здесь сражаться, что милей дальше...
- Грот-марсель и крюйсель на гитовы! Держать круто к ветру!
Прошло четверть часа пока палубы очистили от парусиновых перегородок, деливших их на небольшие каюты для беженцев: аристократов, роялистов-офицеров с семьями и простолюдинов с детьми. От греха подальше загнали на орлопдек женщин и детей. Ютясь между бочонками, ящиками и тюками багажа они расположились в наиболее безопасном месте корабля вблизи ватерлинии, где не могло быть опасных осколков.