По щекам девушки вновь потекли слёзы. Металл начинал трескаться и деформироваться, оставалось недолго.
— И тебя устраивает подобный конец?
— Заткнись!
— Точно?
— Да!
— Ну-ну, я-то хотел предложить тебе небольшую сделку. Будет жалко, если твой едва раскрывшийся талант сгинет в желудках этих лживых уродцев.
— Ты о чём?
— Возьми вон тот кубок, что стоит в углу, — Катя встала с пола, утёрла слёзы и принесла священную чашу из золота, с маленькими керамическим иконками по сторонам. — Теперь поставь его на стол подо мной и отойди.
На обсидиановых костях появилось фиолетовое свечение, воздух загудел, пламя на свечах затрепетало и разом потухло, погрузив алтарь во мрак. С острого клюва сорвался поток живых теней. Расползаясь по сторонам, они своими дымчатыми телами заволокли чёрным, колышущимся морем узорчатое покрывало на престоле, а затем и весь пол. Катя почувствовала, как на несколько секунд все звуки затихли, её собственное сердце перестало биться и мировые часы остановили свой ход. Извержение тёмного духа завершилось; в одно мгновение свечи зажглись и тени растаяли в воздухе.
— Подойди дитя. Испей из этой чаши, и ты получишь крупицу силы Раизрадора. Силы, что низвергала великие империи, силы, что существовала до сотворения Вселенной, силы, которой страшатся не только Новые, но и Древние Боги, — Катя взяла в руки Грааль. На самом его дне покрытая бледным туманом испарений плескалась лужица странной жижи, походившей на нефть. У неё не было запаха, но от её паров в носу, горле и лёгких всё пересыхало и хотелось зайтись в безостановочном кашле. — Цена же за эту силу такова, что отныне каждый, кто прикоснётся к тебе, будет стареть и чахнуть не по дням, а по часам, и не стать тебе матерью, ибо лоно твоё станет для плода могилой. Выпей священной крови, прими в себя волю Древнего, спасись от забвения.
— Наконец-то, — царские ворота сломались, гора жира ввалилась в алтарь вместе с одной из створок. — Сейчас мы тебя… Какого… Стой!
-------------------------------------------
— Твари, ублюдки, мрази, гни-и-и-иды, — всё причитал Старый Фи, наворачивая круги напротив входа в собор. — Подонки, сволочи, мерзавцы. Эта девчонка была нашей. Нашей!
В подтверждение его слов гончие замотали мордами и сердито тявкнули.
— Да, мои хорошие, снова нас оставили ни с чем. Но мы им ещё покажем, я вам клянусь. Поймаем одного из них и свершим правосудие! Да, да укусишь его прямо в мерзкий глаз, ты ж моя умница, да… да… — бродяга обнял ближайшего питомца и почесал бугристую шкуру вдоль торчавшего хребта. — А теперь идёмте, после беготни и переживаний хочется перекусить.
В этот момент колдун почувствовал, как задрожала земля под его ногами. Стены храма проняла дрожь, белокаменная облицовка покрылась густой сетью толстых трещин, кресты покосились и полетели вниз на землю. Предчувствуя беду, Старый Фи побежал прочь от собора, и сделал это как раз вовремя. Ослабевшие стены больше не могли поддерживать колоссальную тяжесть дома Божьего; главный купол искривился, просел, а затем с оглушительны грохотом провалился внутрь храма. Густые клубы пыли заволокли разваливавшееся здание, скрыв его от глаз переполошившихся жителей, ощутивших отголоски ударов в своих домах.
Та пугающая, злая аура, что вечно окружала это проклятое место, исчезла. Старый колдун, кашляя и выплывая попавшую в рот пыль, отряхнул поношенный пиджак и посмотрел на гончих. Они тоже почувствовали внезапную перемену, стали принюхиваться, и вот одна из них что-то учуяла и ринулась прямиком в развалины, сквозь душное облако. Фи слышал, как стучали её копытца и осыпались камушки. Псина радостно неслась к своей добыче, готовая впиться в её вкусное тело.
— А! — колдун почувствовал острую боль в груди. Цокот длинных ног прекратился вместе с рыком и гавканьем. Мистическая связь, что невидимыми нитями связывала душу колдуна с его фамильяром была в мгновение ока разорвана. — Томо, стой, не ходи. Должно быть, один из этих ублюдков-жрецов ещё остался жив. Нужно уходить, идём.
Старый Фи вытер вытекшую из носа калю крови и был готов пуститься в хромое бегство, но в клубах пыли показалась одинокая девичья фигура. Она шла неспешными, уверенными шагами, полностью обнажённая, покрытая слоем серой, каменной пыли. Колдун узнал в этом стройном силуэте вожделенную беглянку и облизнулся в предчувствии вкуса её юной, полной жизненных сил души. Поглотив её, он сможет создать себе новую гончую взамен погибшей, а может быть даже ещё и третью