У Кати на глазах выступили слёзы, она чувствовала боль этого создания, ей захотелось стать для него утешением, но её пугала ярость, что многие годы копилась в его сердце. Перед глазами все расплывалось, а голову наполнял приятный, сладостный звон. Чем дольше девушка смотрела в это пылающее зелёное око, тем меньше она страшилась, тем меньше она сопротивлялась, тем больше она уверялась в своём внезапно возникшем предназначении. Скрытая, негасимая ярость, сменялась безграничной любовью, обращалась материнским теплом, готовым принять и согреть, очистить и вознести. Катя встала и пошла к своему новообретённому покровителю, готовая стать его частью. Ступив под сень листвы, она отринет прошлую жизнь и станет мостом между забытым божеством и миром людей, предвестником страшного рока.
— Куда! — невнятно промычал безухий мужчина, хватая девушку за руку. Заскрипели тормозные диски вишнёвой девятки, колёса оставили чёрные полосы на асфальте.
— Простите, я немного задумалась, — Катя очнулась от действия гипноза, но огромное чудовище никуда не делось, а более того опустило голову к земле и вновь поползло к остановке. Сияние становилось ярче и мощнее, обращая вечер в день; через минуту оно выйдет из леса и ещё через одну будет уже по эту сторону дороги. Человеку от него не убежать.
Девушку охватило отчаяние, она заметалась из стороны в сторону, всё ещё надеясь спастись бегством, но когда щитовидная голова выглянула из-за ближайших деревьев, к остановке наконец-то подкатил автобус, причём нужного маршрута «7-Б». Катя, словно кузнечик, запрыгнула в распахнувшиеся двери и принялась торопить водителя. Створки закрылись, и машина тронулась с места. Огромная сороконожка яростно зашипела, затрещала, загудела и погналась по дороге за железным конём, но быстро отстала и, ещё больше преисполнившись гневом и обидой на род людской, поползла восвояси.
Катя выдохнула; в автобусе было тихо. Обладатель головного туннеля уселся на противоположной половине, так что девушка могла смотреть прямиком через его дырку, а в самом хвосте сидела лизавшаяся парочка старшеклассников или первокурсников. Они были на удивление чистыми, от них не несло тухлятиной и в них не чувствовались злоба и разочарование, так как они были вытеснены жгучей и отупляющей страстью. И всё же на шее парня Катя заметила первый пузырь с зеленовато-жёлтой жидкостью.
— У меня должно быть таких полно, — Катя повернулась в сторону стекла, чтобы взглянуть на полупрозрачное отражение и вздрогнула, словно её поразила молния. В центре её лба горела четырёхконечная звезда с пульсирующим ореолом. — Так это всё — правда…
Девушка осторожно пощупала аномальную зону. На месте светящейся шишки была самая обычная кожа, за тем небольшим исключением, что теперь прикосновения ко лбу стали вызвать ощущение острой щекотки. Припоминая некоторые из рассказов покойного Олега, Катя попыталась сконцентрироваться и направить все свои мысли и усилия в третий глаз. Первые две минуты ничего не происходило, но потом звездочка замерцала, затем стала прерывисто мигать, а следом и вовсе исчезла с головы. Катя повернулась, чтобы посмотреть на своего недавнего спасителя, и, о чудо, у него вновь отрасли уши!
— Фух, — обрадовалась девушка, но стоило ей чуть отвлечься, как мистическое око распахнулось, и уши разлетелись на сотню осколков, словно калёное стекло. Катю передёрнуло. Она снова отвернулась к окну и почти сразу нашла на своём горле несколько тёмных язв. «Минздрав предупреждает. Куренье — это яд» — вспомнились ей культовые слова из одного мультика, который она несколько лет назад посмотрела вместе с младшим братом.
До конечной остановки было ещё минут пятнадцать; Кате хотелось закрыть глаза и подремать, но открывшееся в ней шестое чувство советовало оставаться настороже, ведь новое чудище могло появиться в любой момент и оказаться куда шустрее автобуса. Словно бы вторя мыслям девушки, впереди на дороге показалось красное свечение, но не успела она испугаться, как по встречной полосе пронеслись два окутанных языками пламени автомобиля. Катя не успела рассмотреть, что это были за адские колесницы, но любой житель постсоветского пространства слёту бы узнал этот характерный четырёхглазый бампер. Чёрные, наглухо тонированные BMW Е34 мчались в пригород по одному крайне важному делу. Разумеется, что горели не сами авто и не мордатые бугаи в кожаных куртках с тёмными очками на глазах, а пышные гривы коренастых тварей с клыкастыми головами павианов, что прицепились к капотам и крышам новеньких бэх. Они чувствовали решительный, боевой настрой сидевших внутри братков, и готовились полакомиться если не свежими душами, то хотя бы страхом, болью и злобой.