Тай постучал пальцем по спинке кресла, на котором сидел этот мужчина.
– Ну все, Стив, это последняя ложка, – сказал он.
Мужчину с соусом звали Стив.
– Эта собака напоминает мне бульдога-полукровку, который был у меня в детстве. Можешь приходить сюда, когда захочешь, Белла. – Я облизала его пальцы.
Тай пожал плечами.
– Не уверен, что это возможно, Стив. Если доктор Ганн проведает, что здесь побывала Белла, с ним случится истерика.
– Ну и пусть. – Голос Стива зазвучал резко, и он сжал клок моей шерсти в кулаке. Я посмотрела не него, не понимая, в чем дело. – Он понятия не имеет, что нам приходится терпеть.
Тай погладил меня по голове.
– Да нет, Стив, он хороший человек. Просто у него забот полон рот, а тут ему еще и спускают сверху кучу всяких правил.
Стив разжал кулак и отпустил мою шерсть.
– Ну что ж, ладно. Тогда просто ничего ему не говори.
– Хм. – Тай потер рукой подбородок.
– Еще ложечку. – Стив повернулся в своем кресле, взял со столика ложку, и я уставилась на него, не мигая.
– Нет, хватит. Нам пора идти. – Тай потянул за поводок, и я нехотя пошла за ним, то и дело оборачиваясь и бросая жалобные взгляды на Стива. – Ты хорошая собака, Белла. Я хочу кое с кем тебя познакомить.
Тай подвел меня к мужчине, сидящему в большом широком кресле у окна. Его звали Мак, у него не было на голове волос, и руки у него были такие мягкие, когда он провел ими по моим ушам. У него была очень темная кожа, а от его пальцев пахло мылом и немножко беконом.
Маку было грустно, так же грустно, как иногда бывало Мамуле, – это была тоска, смешанная с отчаянием и страхом. Я вспомнила, как ложилась рядом с Мамулей, когда на нее накатывали такие чувства, и я положила передние лапы на кресло Мака, а потом залезла вся, чтобы побыть с ним.
– Ух ты! – Тай рассмеялся.
С подушек кресла поднялась пыль, и я глубоко вдохнула ее. Мак крепко обнял меня и долго не отпускал.
– Как дела, Мак? Держишься?
– Ага, – сказал Мак. Он произнес только одно слово. Но я чувствовала, что чем дольше он прижимает меня к себе, тем слабее становится терзающая его боль. Я была хорошей собакой, делающей свою работу и приносящей успокоение Маку. Я была уверена, что Лукас это одобрит.
Наконец в комнату вошла Мамуля. Он обняла некоторых из сидящих в комнате людей.
– Тебе надо будет приводить сюда Беллу почаще, – сказал ей Тай. – Она имела умопомрачительный успех.
– Ну… посмотрим, – ответила Мамуля.
– Я серьезно, Терри. Если бы ты видела, как приободрился Мак.
– Мак? В самом деле?
– Можно минутку с тобой поговорить? – тихо спросил ее Тай.
Они отошли в угол, чтобы побыть со мной.
– Ты понимаешь, зачем большинство этих ребят приходят сюда каждый день? – спросил Тай.
Мамуля посмотрела на людей, сидящих в креслах.
– Чтобы побыть с такими же, как они сами.
– Верно, но только отчасти. Дело в том, что им, кроме всего прочего, просто некуда больше идти. В отличие от тебя у них нет сыновей, о которых нужно заботиться.
– Заботиться, – медленно проговорила Мамуля. – Не уверена, что я так уж забочусь о нем. В основном это он обо мне заботится.
– Усек. Я просто хочу тебе сказать, что когда они узнали, что вы с сыном тайком привели сюда собаку, это дало им чувство, что они кому-то нужны. Знаешь что? Дай им одержать какую-никакую победу. Они все солдаты, и им будет полезно почувствовать, что они снова ведут бой, даже если это будет всего лишь восстание против глупого запрета на собак. Почему бы завтра тебе не привести ее сюда опять?
– Ну, не думаю, что это хорошая идея. Если доктор Ганн об этом узнает, положение Лукаса окажется…
– Он ничего не узнает, – перебил ее Тай. – Мы спрячем Беллу и от него, и от всех прочих, кто стал бы возражать. Ну как, согласна? Давай сделаем это, Терри.
На следующий день, когда Лукас собрался «Идти на Работу», мы с Мамулей пошли с ним! Меня опять отвели в большую комнату, где в креслах сидели мои друзья, и Мамуля тоже села и стала с ними говорить. Все были очень рады меня видеть.
На этот раз у мужчины по имени Стив не было с собой потрясающе сладкого соуса.
– Хочешь пирожного? – сказал мне он.
Это было чудесно. Мне понравился Марти, который немного поборолся со мной на полу. И Дрю, у которого не было ног, но который покатал меня на своем кресле, как будто на машине. Я сидела у него на коленях и виляла хвостом, и все смеялись. Правда, пахло при этом не так, как когда катаешься на машине. Мне нравилось прижиматься к Дрю, когда он вел свое кресло. Может быть, когда-нибудь Лукас будет водить машину, и тогда он позволит мне сидеть у него на коленях? Это был замечательный день. Все тискали меня и дарили мне лакомства и свою любовь.