Вернувшись на место преступления, я обнаружила, что с кролика давно уже снята шкура. Да и сам кролик практически уже готов для жарки. Я бросила удивленный взгляд на спасенного, который как ни в чем не бывало, потрошил кролика, как будто он делал это каждый день. Я не стала смотреть, как он ловко отрезает кролику голову моим ножом, вместо этого отправилась собирать сухие ветки.
И вот теперь, глядя на огонь и на то, как жарится заяц, я пыталась подавить чувство вины. Дома, мне бы никого не пришлось убивать. Дома, можно было бы просто заказать на дом готовый ужин. Я вздохнула и стала убирать обратно в сумочку соль и зажигалку, которые больше были не нужны. Я старалась как можно медленнее закрывать сумочку, тем самым как бы говоря спасенному:«пробуй первый». Но он просто сидел напротив костра и не делал никаких попыток прикоснуться к зайцу, даже взглядом. Или, быть может, он все же смотрел на зайца. Трудно было понять, его глаза по-прежнему скрывали длинные волосы. В воздухе пахло жареным мясом и, кажется, оно начинало подгорать. Тянуть больше было нельзя. Я встала и, наконец, сняла жареного зайца с вертела из молодой палкой и положила его на кусок коры, который был вместо тарелки. Вблизи заяц показался еще аппетитнее, как и его манящий запах. Чувство вины полностью утонуло в чувстве голода.
«Спасибо тебе, заяц, за еду», - я мысленно его поблагодарила и стала разламывать, откладывая часть мяса на другой кусок коры.
Заячье мясо оказалось сухим и жестким, и мне сразу же захотелось добавить к нему горчичный соус. Я тоскливо вздохнула и, взяв очередной кусок мяса из «тарелки» отправила его в рот. Я была из простой семьи и выросла в небольшом городе. Да, у нас был кинотеатр, даже Макдональдс и парочка ресторанов, но большинство жителей никогда не ходили в эти самые рестораны. Готовили все дома. Завтракали, обедали (кто-то брал обед с собой) и ужинали тоже дома. Мы привыкли к простой пище, временами жирной, но самой простой. Возможно, из-за этого я молча ела мясо, приправленное лишь солью без всяких капризов. К тому же, в отличие от меня, мой спутник уже давно все съел и теперь иногда бросал взгляд и на мои куски. Возможно, мне просто казалось, что он посматривает в мою сторону. Из-за этих длинных волос, скрывающих его лицо, нельзя было понять, куда он смотрит. В любом случае, делиться с ним я не собиралась. То мясо, которое я не доела, решила оставить до следующего раза, завернув его в листы, вырванные из тетради. Сейчас я ждала, когда бумага немного просохнет.
Почему я не стала кушать все мясо сразу? Не пришлось по вкусу, кто-то скажет. Кто-то будет утверждать, что мол, она привереда. Вовсе нет. Просто, моя мама порой бывает такой бережливой, что мне кажется, эта ее черта перешла и ко мне. К тому же это ее вечная фраза: «Думай о завтрашнем дне». Вот я и думала о том, когда еще удастся раздобыть еду. О том, что придется еще убить какую-нибудь зверушку, старалась не думать.
Темнело. Костер гас. Солнце зашло за горизонт, уступая место двум лунам. Пора было ложиться спать. Я встала и, забрав возле костра тетрадь, стала вырывать из нее листы и заворачивать в них мясо. Его было не так много, хватило четырех листов. Получились кульки, которые я тут же убрала в сумку. Застегнув ее на замок и перебросив через плечо, я стала искать место, где можно было бы лечь спать. И пусть спать не хотелось, но я знала, что стоит мне коснуться подушки, как усталый организм мгновенно уснет. Вот только подушки не было, как и привычной теплой кровати. На земле до этого мне никогда не доводилось спать. Ложась на траву, я лишь надеялась, что по мне не будут ползать никакие букашки. На земле ведь обычно много всяких жучков-паучков, особенно в лесу. Я легла на правый бок, так чтобы не беспокоить укушенное левое плечо и, натянув рукав на ладошку, подложила ее под голову. Закрыв глаза, я попыталась уснуть.
«Уфу…Уфу…»
Где-то вблизи прокричала птица.
«Фью…Фью…», – еще одна.
«Уууф…Уууф…», – другая.
Я открыла глаза. Лесные звуки пугали. Они были не знакомы и чужды слуху.
«А вдруг тут тоже есть волки?», – запоздало в голову пришла мысль.
Но в отличие от того леса, этот был живой. Помимо птиц, я слышала и звуки других животных. Они словно переговаривались между собой. Казалось, что если я сейчас пошевелюсь, то обязательно издам звук, который нарушит их переговоры. Я была человеком, который всегда старался никому не мешать. Даже, если мне что-то нужно было от человека, и он в это время был занят, я предпочитала ждать, когда он освободится. Да и то мои просьбы часто забывались, а напоминать лишний раз о них я не решалась. Моя сестра в свое время часто над этим подшучивала: «Мама, папа, смотрите, она до сих пор не научилась говорить». Она-то, в отличие от меня, могла и по десять раз напомнить о себе. А я… Хотя внешне мы и похожи: вздернутым носом и прямым подбородком, и одинаковым цветом волос. Правда, сестра уже давно перекрасилась в блондинку, ей совершенно не нравился этот мышиный цвет. Хотя по мне, у большинства людей такой цвет волос и ничего, живут.