- Мой прена, я привел ее вам, как и обещал. – Громко крикнул эльф, тому человеку.
- Не трогать его. Схватить ее.
Всадник отдал новый приказ и подъехал к эльфу. Я перестала следить за тем, что происходит сзади меня и сосредоточилась на беге.
Бежать было сложно. Ноги скользили по грязи, да и сил было не так много. Четверо всадников стали меня нагонять. Все они были на лошадях, поэтому быстро меня настигли. Один из них ударил меня ногой по спине, и я упала лицом в грязь.
- Тащите это отродье к мотом.
Значение последнего слова я не поняла, но это и не нужно было. И так было понятно, что так называли того человека.
Я присела на колени стала рукавом плаща вытирать лицо. Никогда меня так еще не пинали. Какой-то злой этот мир и люди тоже. Я посмотрела на того, кто меня ударил. Кожа лица у него была черной, а борода… Ужас, в ней жили мухи.
«Неужели они совсем за собою не следят?»
Я многих уже встречала людей, за время пребывания в этом мире, и большинство из них выглядело так, как будто совсем не мылись и не чистили зубы. Даже если нет зубной пасты, можно ведь жевать листья и тем самым спасать свои зубы от болезни. Я, правда, не помню какие листья нужно жевать, но ведь нельзя совсем о себе не заботиться. Не зря в древности множество людей умирало из-за этого.
- Что смотришь, отродье. – Всадник снова захотел меня ударил и даже направил лошадь в мою сторону. Я отвернулась от него и стала вставать, пряча тем самым обиду на его слова. Когда он впервые меня так назвал, я думала, что ошиблась и неправильно поняла слово. Но нет. Лучше бы я не учила местный язык. Потому, что даже в нашем мире люди не были такими злыми и не использовали таких слов. Лично я такого не видела и не слышала. Даже родители, которые меня не очень любили и то не произносили таких слов при мне.
«Как будто я не человек. А я ведь такой же человек, как и он».
- Пойдем. – Не успела я встать, ко мне подошли двое пеших всадников и, взяв меня под локти, потащили к их главному.
Я даже не стала пытаться вырываться, так как понимала все равно не сбегу. Да и если удастся сбежать, то где прятаться? Люди сидели по домам, и никто мне не поможет и не спрячет.
- Покажите мне ее лицо, – сразу потребовал главный, как только меня подвели к нему. Чужие сальные пальцы взяли меня за подбородок и повернули мое лицо к говорившему.
Как только наши взгляды встретились, мне захотелось провалиться под землю. Я сразу узнала эти зеленые и холодные глаза. Глаза, которые пытаются пробраться в душу. Глаза, того самого человека с площади.
«Из меня теперь сделают раба?»
То, как люди его слушались тогда и сейчас, должно быть, означало, что он главный работорговец (я где-то читала, что только они могли отдавать приказы на то чтобы раба наказали. И именно они выбирали, каким способом).Среди его людей я успела заметить ошейники на двоих. А значит, он точно работорговец. У хороших людей не бывает рабов. Им они даже ни к чему. Я почувствовала, как в душу пробирается страх от собственного будущего.
«Я не должна бояться. Не должна».
Я попыталась подавить страх. Ничего не вышло. Стало лишь страшнее.
- Это точно она? – Этот человек оценивающе на меня посмотрел. Если бы я так не боялась, то плюнула бы ему в лицо.
- Я лично видел тому доказательства,–сказал подошедший эльф.
При этих словах мне захотелось плакать. Разве я виновата, что кентавры мне поклонились? А он, должно быть, сейчас говорил об этом. Я же не виновата, что они это сделали. Должно быть, это плохо. Ведь после этого эльф сразу стал злым. Нужно было расспросить тетю Зейру об их законах, а еще лучше при виде кентавров бежать.
«Ну почему я такая трусиха…»
Когда начинаю бояться, все тело застывает. Моя сестра на моем месте сбежала бы, и никаких неприятностей у нее не было бы. Одно сплошное разочарование от меня.
- Она не похожа, – над чем-то задумавшись, сказал их главный. – Отведите ее в темницу и возвращайтесь обратно. Я не могу из-за «этого» отменить свои планы.
- Да, мотом. – Те всадники, которые меня тащили, поклонились, и снова взяв меня под локти, потащили куда-то.
- Только сделайте так, чтобы вас никто не заметил. Особенно ОНА. Иначе… - Я почувствовала, как эти двое вздрогнули, словно уже знали, что «иначе».