- Сестра, что ты такое говоришь… Это тебя они ставили в пример. – Я не понимала, почему она стала говорить ложь. Ведь в этих ее словах не было ни капли правды. Да меня иногда хвалили родители, соседи, но это ведь было не часто. И я уж точно не слышала ни разу, чтобы они в пример ставили меня сестре. Для них примером всегда была она, и порой казалось, что они слишком ею восхищаются.
- Да ты ко всему еще и наивна. Ты не понимаешь, что это тактика воспитания у них такая была. Меня они вырастили ребенком с гадким характером, поэтому, когда появилась ты, они решили попробовать другой метод воспитания.
- Зачем ты врешь, сестра?
- Яночка… Яночка. Как же я тебя ненавижу! – Она поднесла факел к моему лицу. – Ты зря пришла в этот мир. На этот раз тебе не удастся учить меня жить.
- Я не понимаю тебя, сестра. Эти твои слова… Ты стала злой. – Я отошла от прутьев решетки, так как слишком ярок был свет от факела. У меня заслезились глаза. Слишком быстро я привыкла к темноте и отвыкла от света.
- Злой? - Сестра рассмеялась. – Я имею, наконец, право быть такой, какой хочу. Здесь нет никого, кто меня осудит, и даже ты не имеешь на это право. – Мне не хотелось слушать колкие слова от сестры, потому что, казалось, что это говорила не она и не она сейчас передо мной стояла, а какой-то ее двойник. Совершенно озлобленный, наполненный ненавистью двойник.
«Двойник, который может ударить плетью человека».
Я вздрогнула и чтобы не показать вида, что мне обидно от ее слов, стала рассматривать ее наряд.
На сестре было голубое платье с множеством шнуровок. Они были спереди, сзади и даже по бокам юбки. Сама юбка была прямой и чуть ниже колен. Ткань у платья была хлопковой. Но, чтобы это платье не так блекло выглядело, сестра в его тон одела украшение. Серьги с голубыми камнями и кольцо на пальце тоже с таким же камнем. На ногах у нее были черные туфли лодочки, это уже из нашего мира.
«Наверное, когда она сюда попала, они были на ней», - решила я.
- Я никогда тебя не осуждала и не учила жить. Я всегда тебя любила, даже, когда ты на меня кричала. Да, возможно, я не понимала почему, но я… Я всегда хотела быть такой же, как ты. Ты мне всегда казалась смелой, красивой…
- Хватит! – Юля резко закричала, а потом стала осматриваться вокруг. – Я прошу тебя, не называй меня больше сестрой. – Она подошла вплотную к прутьям решетки и перешла вдруг на шепот. – И этот язык забудь. И даже не говори, что ты из другого мира. Будет лучше, если ты будешь молчать.
- Но почему? – И сестра туда же. Надоело уже, что все вокруг что-то знают, но ничего мне не говорят.
- Потому что я не хочу… - Сестра вытерла появившуюся слезу. – Достаточно! Я ухожу. – Она перешла на чужой язык и развернулась в сторону, туда, откуда недавно пришла. – Если хочешь жить, молчи. – Это было последнее, что она мне сказала, перед тем как уйти.
«Неужели нас подслушивали?»
Я попыталась протиснуть голову сквозь прутья решетки, чтобы увидеть, кого боялась сестра. Увидела лишь фигуру девушки. Она подождала, пока с ней поравняется моя сестра, и став позади нее, обернулась и посмотрела в мою сторону. Ее кожа была бледной в свете факела.
- Поторапливайся. Если заметят, что меня нет, я велю наказать тебя. – Девушка поспешила за моей сестрой, и вскоре они обе исчезли. А я еще некоторое время смотрела в пустой и темный коридор и, подняв плащ с каменного пола, завернулась в него и села обратно на доску, задумавшись над словами сестры.
«Неужели меня убьют, если я заговорю на родном языке?»
Если это было так, то тогда становилось понятно, почему Шерей и тетя Зейра лишний раз велели мне не говорить. Возможно, в этом мире считают, что тот, кто говорит на чужом языке, несет беду. Но тогда я не пойму одного, почему мне нельзя говорить, что мы сестры (я это даже могу сказать на чужом языке). Ведь по тому, как Юля была одета и свободно здесь ходила, можно сказать, что она живет здесь. А значит, если я скажу, со мной ничего не сделают, меня даже могут выпустить из темницы. Но, возможно, она, и правда, меня ненавидит, тогда…
«Нет».
Я хотела верить словам сестры.
«Должно быть, она боится кого-то и ей здесь так же плохо живется, как и мне сейчас».
Так решила я, потому что не могла плохо о ней думать. Даже если мы часто ссорились… в конце концов она была моя сестра и все это она сказала не со зла, тем более, что половина ее слов было ложью. Родители ведь никогда меня не любили, так, как Юлю.