- И какие ваши действия?
- Так парни Пуха, ой, прости, отца Никодима, что приставил к нам в виде охраны, периодически выходят из здания и говорят негромко пару ласковых. Через минуту никого из таких требовальщиков вблизи с собакой не сыскать, а через время снова начинают кучковаться, порой, не давая пройти тем, кто записан на приём.
- Вообщем, слушай моё распоряжение, как совладельца клиники и держателя контрольного пакета акций. Ни одного человека, кто не относится к славянам, не принимать. Будут вопросы – дай им жалобную книгу. Пусть там пишут по-русски кто конкретно, где зарегистрирован и проживает. Фамилия, имя отчество и суть жалобы. Скажи, что если будут писать на своём языке, пусть обращаются туда, откуда приехали. Я не собираюсь разбирать их каракули.
В трубке раздался задорный смех.
- Саш, так из них никто не сможет это написать.
- А мне пофиг. Хотят жаловаться, пусть пишут на языке страны, в которой живут. Это первое. Второе – мы, не забывай, частная клиника, не государственная и имеем права на некоторые вольности. Не работаем в системе ОСАГО. Платная клинка есть платная. Хотят получить укол – приравнивай их к иностранцам и бери по соответствующему тарифу. Не обращай внимание, если будут трясти у тебя перед лицом российским паспортом. У них почти у всех двойное гражданство. Хитрожопые твари, удобно устроились. Вообщем, ты меня понял?
- Понял, Саш. Что хочу сказать по делу – запаса лекарств хватит ещё на две недели. Нужна поставка.
- Будет тебе поставка. Не обещаю завтра, но в ближайшее время. Теперь традиционный вопрос - как вообще дела по нашему делу?
- Всё замерло. Доходят слухи, что в руководстве страны по нашему вопросу назревает скандал. Большой скандал, который обычными перестановками в правительстве и министерствах будет не спрятать. Что дальше? Не знаю. Мне на днях однокашник по институту звонил из Москвы, просил помочь с лекарствами. Для кого-то из родственников. Посочувствовал, но сказал ему то, что выучил наизусть за этот год – пока все дети не пройдут лечение, взрослых не вспоминаем. Знаешь, мне трудно такое говорить друзьям и знакомым.
- И мне это трудно говорить много раз на дню, но если не выстроить систему, если поддаваться жалости, с мёртвой точки ничего не сдвинется. Никодим, мне говорит, ему с Москвы с самого верха чуть ли не каждый день звонят. Не просят, ТРЕБУЮТ лекарство для своих, а он смиренно отвечает – «Бог один над всеми и воздастся каждому по делам его. Молите Господа о заступничестве, и коли услышит он мольбу искреннюю, осенит дланью страждущего». Как правило, люди сразу заканчивают разговор. Сам понимаешь, со священником в славословии состязаться глупо.
- Жаль, что ты твёрдо стоишь на своём, не желая помочь.
- Алексей, тебе не стоит говорить мне такое. Если бы я мог помочь всем, помог бы, но я не всесилен. Это, во-первых. Во-вторых, если сам нарушу своё условие, начнётся откровенный бардак. Нашу клинику за час разнесут по кирпичику. Разве сам это не понимаешь?
- Прости за мои слова. Понимаю я всё, но легче от этого не становится. Люди умирают, а мы помочь не можем.
- Всем помочь да, не можем, но хорошо, что не сказал «не хотим». Даст система сбой, окажутся в руководстве страны здравомыслящие люди, и дело сдвинется с мёртвой точки. Но ты должен понимать, все, что я мог сделать, сделал. И ещё. Не хотел говорить, но скажу. Перед тем, как мне меня упрекать, никогда не забывай, что за лекарства я плачу из собственного кармана, оплачиваю расходы клиники, в которой ты работаешь, и зарплаты сотрудникам. Ответь честно на один из моих вопросов. Хоть один раз кто-нибудь задал вопрос – а сколько стоит лекарство? Кто его делает и на какие шишы? Кто платит на заводах зарплату сотрудникам? Кто оплачивает сырьё? Кто платит водителям, доставляющим лекарство в клинку? Уверен, ни один этот вопрос ни разу не был задан ни одним высокопоставленным лицом и, уверен, этим не поинтересовался ни один из родителей детей, кто выздоровел. Ты сам, скажи, мне хоть раз задавал подобные вопросы? Отвечу – нет. Так что давай делать кто что должен и не вспоминать совесть и жалость.
- Прости, Александр, я был не прав. – Голос Краснова дрогнул, потому что он сейчас осознал, что я прав. Врача-практика никогда не интересовало происхождение лекарств. Нет, вначале пытался узнать кто такое чудо придумал, но, не получив ответа, выкинул неудобные вопросы из головы.
- Проехали, – я поначалу завёлся, но почти сразу взял себя в руки. – Да, пока не забыл. Напомни отцу Никодиму, чтобы занялся оформлением частной охранной фирмы. Люди на общественных началах нам не нужны. Понадобятся средства – пусть меня дёргает. На этом давай заканчивать. Время идёт, а дел ещё много. Если что срочное, звони вечером после девяти, всяко буду на связи.