— Мне вот про что, — Максим подошёл ближе, смущённо, но ясно сказал: — На работу я поступить хочу. Может, к вам куда-нибудь, на любую работу. У кого справиться можно?
— На работу-у? Что ж ты на ночь глядя работы искать пришёл? Чудно…
— А я приезжий.
— Вот оно что, приезжий! А сколько ж тебе лет? Откуда?
— Шестнадцатый, — покраснев, ответил Максимка. — Из Смоленской области я.
Она с сомнением покачала головой:
— Года три, верно, прибавил! Значит, дома дела не нашлось, сюда приехал? А родители твои где?
Максимка промолчал. Повторил неуверенно:
— К начальнику-то как пройти?
Женщина усмехнулась:
— К начальнику без пропуска не пройдёшь! Да разве так делают? В отдел кадров обращаться надо. А то среди ночи начальника ему. Чудно что-то… Так с сундучком и ищешь работу?
Она спрашивала всё недоверчивее и строже.
— А где он, отдел кадров, помещается? — не отвечая на вопрос, спросил Максим.
— Вот ведь упорный! Не здесь он, и нет там никого сейчас. У нас на завод не так просто принимают. И по годам ты неподходящий и не обучен, верно, ничему… В вашем городе, что же, работы не хватает?
Максимка переступил с ноги на ногу.
— А если… если я на другой завод пойду или, например, куда в мастерские, — пробормотал он, — тоже не принимают?
— Не знаю, как тебе сказать, — женщина зевнула, устало прикрыв рот рукой. — Очень даже просто, что не возьмут. Малолетний ты. Вот разве учеником? Тебе бы лучше с осени в ФЗО или в ремесленное, там и ремеслу обучат. Да только почему в своём районе не поступал?
На столе громко зазвонил телефон. Ему отозвался второй, за квадратным стеклянным окошком в стене. Женщина отвернулась, взяла трубку.
Максим постоял ещё немного. Неловко, стуча сапогами, пошёл к двери.
Ремесленное училище. Нет, это было не то, совсем не то!
Звякнув пружиной, дверь закрылась за ним.
Максимка вздохнул, перехватил в другую руку сундучок и, широко ступая, побрёл обратно по улице.
Не может быть, неправду эта женщина сказала! Неужели же здесь, в большом городе, нигде не пригодятся его руки? Всё равно, будь, что будет, а от своего он не отступится.
Над шоссе и домами загорались редкие звёзды. Они смотрели вниз, словно из тумана. И небо тут другое, как будто фонари загораживают и отодвигают его…
Всё-таки надо было устроиться на ночлег.
Максимка вспомнил: многие из их деревни, приезжая в Москву, останавливались в Доме колхозника. Значит, и ему можно туда.
И вдруг острая и жгучая, как крапива, мысль хлестнула его: Дом колхозника! А он сам, против воли председателя бросивший свой колхоз, — кто он теперь? У него и справки-то никакой, кроме как из школы, нету… Разве он колхозник?
Стиснув зубы, не обращая больше внимания на шумный вечерний город, Максимка шагал, сам не зная куда, по улице. И когда следующая мысль подсказала ему выход, он повторил её вслух:
— Да, на этот самый… на Киевский вокзал пойду, здесь недалеко. Мало ли народу там поездов дожидается, на вокзале и переночую.
Если бы кто-нибудь сказал раньше Максиму, что в первый же день приезда в столицу он снова окажется на вокзале, он бы просто этому не поверил.
Но это было так. Максимка сидел в большом зале среди множества других пассажиров.
Сундучок стоял под ногами, а сам Максим тяжёлыми от усталости глазами рассматривал своих соседей.
Наконец он задремал, прислонившись к спинке скамьи, и проснулся, когда над его головой громко и звучно сообщили, что начинается посадка. Соседи Максима засуетились. Он сдвинул фуражку на лоб, заставил себя закрыть глаза. Тревога, которая всегда охватывает человека, когда все кругом спешат, медленно подбиралась к нему.
— Чего сидишь, малый, посадка! — крикнул пробегавший мимо парень с таким же, как у Максимки, сундучком.
За окнами вокзала, сверкнув огнями, прошёл и призывно закричал паровоз.
Зал быстро пустел, последние пассажиры торопились к выходу на перрон.
— Ну, а ты? — строго спросил вдруг кто-то совсем близко.
Максимка испуганно обернулся: в проходе между скамьями стояли двое в форме — один усатый и сердитая девушка в фуражке с красным верхам.
— Я вот по билету. Подождать мне, — тихо сказал Максим.
— Покажи билет.
Максимка протянул надорванный перронный.
— Это не тот билет. Здесь зал только для отъезжающих! — рассердилась девушка. — Если не на посадку, можешь в комнате матери и ребёнка переждать. Ступай, ступай отсюда!
Комната матери и ребёнка! Что она — смеётся? Какой же он ребёнок?..