- Рыба! Давай скорей! У нас скоро электричка! - атаковал он идиотку. - Пошли, а то опоздаем! Ничего не соображая с перепугу и в то же время чему-то глупо радуясь, она пошла за хитрым ловеласом.
- Всем привет! Счастливо отдохнуть! — выкрикнул он на прощанье. — Женя, всего тебе хорошего! Удачи!
И в следующее мгновение его уже и след простыл. Тусовка недоуменно переглянулась и занялась дальше своими делами.
Женя в глубине души обрадовался, что двумя ртами стало меньше, да и хлопот со взбалмошной Рыбой - тоже.
* * *
Электричка тронулась, за окном замелькали палисадники, убогие домики частников, огороды, поля и, наконец, внимание путешественников переключилось друг на друга.
- А куда мы едем? - наивно спросила Рыба.
- Ко мне домой. У меня жена и дети уехали в отпуск на две недели. Так что живи у меня, пока они не приедут, - ободрил ее Саша. - Будешь мне ремонт помогать делать, да и песенки мне петь. Ты, кстати, классно поешь! Я когда твои записи в первый раз услышал, я аж обалдел.
Рыба смущенно потупилась. Ей мама сказала, что гордиться нехорошо и надо быть скромной. Но «мозгоебство» уже начинало на нее действовать.
Прихвостень продолжал:
- А ты знаешь, ты мне тоже вообще-то нравишься. Ты такая плотненькая, как молодой теленочек, такая упитанная! И когда я смотрю на тебя, у меня возникает одно самое сильное желание...
- Какое? — испуганно перебила Рыба.
Холмогорцев приблизил свою белесую пачку к ебальнику Рыбы и произнес, шумно выдыхая воздух:
- Ты знаешь, мне так сильно хочется тебя поцеловать! Вот так вот взять и ...
И тут Холмогорцев придвинул свой слюнявый рот к хавальнику Рыбы, расхлебенил его и вот-вот уже готов был присосаться к ней, как вдруг та рванулась как испуганный заяц и, как следует, долбанула лбом его по носу. Неудачливый ухажер схватился клешней за свой шнобель и взвыл от боли. Вся электричка повернула на него свои головы.
- Ты что дерешься? - проскулил Александр.
- Я не дерусь, мне просто стыдно! - выпалила Рыба. - Мама мне говорила, что с незнакомыми мужчинами целоваться нехорошо!
- Разве я - незнакомый мужчина, - сделал удивленную мину идиот, - разве ты меня не знаешь? А?!
- Ну, знаю, немного.
- Вот видишь, а ты говоришь... Но скоро ты меня узнаешь еще лучше, - многозначительно произнес старый ловелас.
Рыба совсем зашугалась, сконфузилась и ушла в себя. Она совсем не понимала, как теперь себя вести. Ей было и стыдно и любопытно одновременно.
- Скажи, а у тебя уже были мужчины? - неожиданно спросил Холмогорцев.
- Нет, - честно, как на комсомольском собрании, ответила Рыба и покраснела.
- Нет?! - огорошенно уставился на нее урод. - А что же мне теперь делать?
- А что надо делать? - не выезжала дура.
- Ну... это... ну, в общем... ну ты понимаешь... это вопрос конечно деликатный... - стал заикаться пидор.- А тебе вообще сколько годков-то?
- Семнадцать!
- Это будет или уже есть?
- Уже есть.
- Здоровая какая! А до сих пор не поролась ни разу что ли?
- Нет, - проблеяла Рыба и сконфуженно замолчала.
- А что же мне теперь делать - то с тобой? У тебя такой взгляд был, как будто ты уже все познала, испытала и все понимаешь. Я думал, с тобой не будет никаких проблем, а ты девственницей оказалась, да еще к тому ж несовершеннолетней.
Рыба не понимала проблем Холмогорцева. Она тупо таращилась на него, не зная как и в чем ему помочь. Как собака она понимала, что ему сейчас трудно.
- А давайте я помогу Вам ремонт сделать! - весело произнесла она, чтобы утешить его.
- Ха-ха-ха! Ты мне нравишься!
- А что, мы разве не для этого к вам едем?
- Для этого, для этого! Ты просто молодец! - заливался хохотом Александр.
- Ну что Вы так смеетесь?
- Да ничего, все нормально, - уссыкался урод, - слушай, а давай мы с тобой договоримся, что ты теперь больше не будешь называть меня «на Вы».
- Давайте! - сконфузилась Рыба.
- Не давайте, а давай. Эх ты, машина тупая заведенная!
- Сам ты - машина! - обиделась дура.
- Вот это уже лучше. Теперь всегда обращайся ко мне «на ты». Мы ведь две недели с тобой проведем вместе!
Холмогорцев подмигнул Рыбе, приобнял ее за плечи, и они поехали дальше до его деревни, которая находилась у черта на куличках, в N-ской области.
Приехав в какую-то тьму-таракань, страдальцы жизни половой пошли по центральной улице. Вокруг стояли какие-то лачуги, коровники, сараи и прочие жизненно важные постройки. Туалеты, например. Отовсюду пахло навозом, сеном, бензином. Иногда мочой. Что естественно, как говорится... Рыба напряженно всматривалась в темноту, пытаясь понять, где она.
- А где мы находимся? - наконец не выдержала она.
- Не волнуйся, мы скоро придем в мои апартаменты, - нервозно отметил Александр и потащил Рыбу за руку, стараясь побыстрее пройти по вонючим улицам к своей норе.
Но как на грех он зацепился ногой за какой-то валяющийся ржавый рельс, споткнулся, загремел сам и повалил за собою Рыбу. Она не удержалась и с визгом повалилась на него. Оба растянулись в луже, устроив веселое месиво.
- Ты чего на ногах не держишься?! — разозлившись и пытаясь встать, подал первым голос Холмогорцев.
- А ты чего меня за собой тащишь, - обиженно пропищала Рыба, туго соображая, что надо вставать.
- Я нечаянно!
- И я тоже.
- Ну ладно, не обижайся, давай вставай! - подал пример Холмогорцев и выкарабкался из липкой чачи. - Держись за меня.
Рыба последовала за ним. Оба были перепачканные как черти. Белоснежная майка Холмогорцева стала не пойми какого цвета. О Рыбином рванье и говорить было нечего!
Через десять минут пробирания по такому «проспекту» горе-любовники подошли к какому-то кирпичному одноэтажному дому с двумя подъездами.
- Вот мой отель! - с гордостью произнес Александр, указывая на побеленный белой известкой дом. – О, как в темноте светится!
Рыба осторожно вошла в подъезд и стала присматриваться, что вокруг нее происходит.
«Что такое этот «отель» значит? Слово-то какое-то странное, — думала она. — Чей- то за хреновина? Мне мать говорила, что в первую ночь меня мой жених должен на руках носить, петь мне дифирамбы и всячески меня ублажать. А здесь что? Только в грязь упала. Хорошо хоть вытащили, помогли!» На самом деле она не понимала, что уже по уши сидит в грязи!
- Эй, ты чего задумалась?! Проходи!
Пока Рыба зависала, ловкий плут открыл дверь и зажег свет. Рыба зажмурилась от яркого света и зашла в квартиру.
- Проходи- проходи, не стесняйся! Будь как дома, забудь, что ты в гостях! - тараторил белобрысый уродец. - Сейчас помоемся, поедим, отдохнем! Скажи, ты хочешь помыться?
- Я? А зачем. Мне и так хорошо! - не въезжала ни во что Рыба.
- Нет-нет, тебе обязательно надо помыться, ты сильно испачкалась и хочешь вымыться с дороги! - гипнотизировал идиотку Холмогорцев. — Ты очень хочешь помыться.
- Да? - удивилась Рыба.
- Ну конечно! А особенно – голову. У тебя очень грязная голова, и ты хочешь, очень хочешь ее помыть! Вот тебе шампунь и полезай немедленно в ванну! Холмогорцев буквально силой втолкнул Рыбу в ванну, включил воду и приказал:
- Мойся! Ты очень хочешь помыться.
- А ты выйди, пожалуйста, а то я стесняюсь, - пролепетала Рыба.
- Да чего уж там! Скоро ты и так передо мной голая предстанешь! - съязвил он.
- Нет, я так не могу.
- Ну ладно уж, так и быть, я выйду, но только вот после мытья я тебя проверю, - сказал он и с шумом захлопнул за собой дверь в ванную.
Оставшись в ванной, Рыба впервые осмотрелась, где же она находится. Вся ванная, впрочем, как и квартира была какая-то пошарпанная, убитая, с потолка шмотьями валилась известка, трубы были с потрескавшейся краской. Ванна ходила ходуном, а из крана лилась только холодная вода. Кое-как помывшись ледяным душем, Рыба натянула на себя свои разорванные джинсы и грязную тельняшку. Собрав остальные вещи, она вышла из ванны.
- А! С легким паром, Рыбуля! — весело приветствовал ее из кухни слащавый голос Холмогорцева. - Как помылась?
- Ничего! - клацая зубами, улыбнулась она. Из кухни потянуло жареной яичницей и кофе.
- Прошу к столу!