Он немного опешил, но «проглотил», а сам говорит: «Ну, как хочешь, я-ж ведь хотел как тебе лучше. Я слышал, ты мать-одиночка. Ребенку хотел твоему помочь. Ну раз так…»
Тут лифт остановился на моем этаже и я пулей выскочила из лифта, чуть не сбив его с ног. А сама подумала: «Ну, ты у меня еще попляшешь! Я тебе отомщу!»
- А за что? - Наивно спросила Рыба.
- А за то, что он намекал на то, чтобы мне с ним переспать.
- А почему?
- Потому, что ему так хочется! Да на наш институт пора уже вешать красный фонарь!
- А зачем?
- А затем, что это уже не институт, а дом терпимости какой-то! С каждой красивой бабой он уже по двести раз переспал! И каждую облагодетельствовал.
- А как это?
- Ну переспит с ней, а потом премиальные или поквартальные ей повышает, поблажки им всякие-там дает, даже если они весь день ничего не делают, бьют баклуши.
- О! А вот бы нам так! Мы бы мне аквариум с рыбками купили и коньки и канареечек!
- Ой, да мы и без этого как и без этого как-то жили! Но с тятей трахаться? … Ни за что на свете! Пусть я лучше буду нищая, но только не это!
- Почему? Ведь с зэком - Жориком и пьяницей - «Котом» ты так делала! За просто так.
- А ты откуда знаешь?
- А я за вами подглядывала: что это за шум такой странный?
- Ах ты бесстыжая!
- Это вы бесстыжие, что при мне такими делами занимались.
- А почему ты подглядывала?
- А почему ты из-за денег с Морозовым не хочешь так делать? Он ведь хороший. Он же лучше этих твоих пропойц, один из которых тебя чуть не прирезал!
- Ни за что!
- Ну мам!
- Никогда!!!
- Хочу рыбок, хочу коньки, хочу…
- А я не хочу делать с ним за деньги!
- Ну почему?!!
- Потому, что он уже весь институт на хую перетаскал! Я не хочу быть частью этого борделя! - Размахивая спицами, орала поганая.
- А подстилкой у Жорика - зэка быть лучше?!
- Зато у него я единственная! Я у него одна.
- Ну и что с этого толку?
- Слушай, отстань от меня пожалуйста!
- Ну мам…
- Отстань!!! - Поганая бросила свою паутину и с воем ломанулась на кухню.
«Что за ребенок?! Что за ребенок?!! - Слышалось ее протяжное причитания. - У всех дети - как дети, а у меня?!...»
Рыба снова стала долбить по пианино, недоумевая по поводу погани.
* * *
- Ах!!! Хорошо!... О!... Еще! - Доносилось из кабинета директора. - О-о-о!... А-а-а!!!
На директорском огромном столе была разостлана куча документов и чертежей. Поверх нее возлежала Лена Мамаева в одном лишь лифчике и приспущенных чулках с растрепанной прической и поплывшим макияжем, а поверх нее взгромоздился своим здоровым пузом сам «батяня». Потный, до самой лысины, в одной лишь рубашке, он напористо долбил своим ялдаком ее кунку. Стол сотрясался от его мощных кабаньих движений. Документы «конвеером» съезжали с него и падали на пол. Он сам, да и Лена Мамаева почти уже ничего не соображали. И вдруг в самый накал страстей, в момент максимального пика эмоций в кабинет постучали.
- Ну что там еще?! - невольно пробурчал Морозов.
В дверь просунулась испуганная физиономия секретарши и роболенно проблеяла:
- Алексей Григорич, тут Вашу подпись просят.
- А, позже! Зайди через пять минут! не видишь что-ли, я занят! - Указывая на Мамаеву отрезал «батяня».
- Виновата, но…
- Никаких но! Вон отсюда! - Уже агрессивно и властно изрек он.
Секретутка тут же учуяла, что «дело плохо» и исчезла.
Батяня повернулся к Мамаевой, улыбнулся ей и промурчав: «Ну-с, продолжим», продолжал свое любимое занятие. Стол заходил ходуном. Пачка чертежей упала на пол. Но это никого не смутило. Стоны, скрипы, вздохи и черт знает что сплелись в единую какофонию. Батяня задвигался со скоростью пулемета, а затем вдруг замер и беззвучно обкончался в разгоряченную кунку Мамаевой. Она тоже уже почти ничего не соображала и только беззвучно мотала головой из стороны в сторону.
В следующий момент все стихло и два «бездыханных» тела, взгроможденные одно на другое, замерли на директорском столе…
Первым «очнулся» Морозов.
- Ну ладно, давай вставай, - небрежно бросил он, - назначаю тебе повышение в окладе!
- О! Алексей Григорич! Я так Вам бла…
- Не стоит! - Оборвал он. Это - «за выслугу перед начальством».
- Ой, тут чертежи немного закапались…
- Закапались? Чем закапались?
Мамаева смущенно склонила голову.
- А! Ерунда! - Бросил Морозов. - Татьяна перечертит. А ты одевайся и позови мою секретаршу.
* * *
- А! Вот опять они мне чертежи перечерчивать дали, закапанные спущенкой! - Носилась, вопя, поганая по дому.
- Сгущенкой? - Не поняла Рыба.
- Спущенкой, молофьей, то есть. Сами ебуться, а мне перечерчивать за них! Смотри, во что они мои чертежи превратили! Устряпали все, как свиньи, а я тут корпей за них!
- А почему?
- Потому, что я - ведущий специалист института! - Гордо выпалила погань.
- А че, она сама что-ли перечертить не может?
- А она зато с батяней спит, а ей за это зарплату повышают.
- Во классно! Надо и тебе так делать!
- ни за что на свете! Лучше я сдохну!!!
- Ну мам!
- Ни за что!
- А рыбки? А коньки? А канарейки?
- Никаких рыбок! Никаких канареек! Ни за какие миллионы не соглашусь!
- Ну и хрен с тобой! Вот вырасту и сама с Морозовым спать буду. А на повышение зарплаты и коньки и рыбок и все, что захочу себе куплю! - Категорично заявила Рыба.
- Только попробуй!
- А потому, что ты - моя дочь! И если ты посмеешь так поступить, как эта мразь Мамаева, то я тебя просто убью!
- Как это ты меня убьешь?
- А очень просто! Возьму топор и убью!
- А зачем? - Жалобно заскулила Рыба.
- Затем, что ты - моя дочь! И ты будешь жить так, как я хочу! А если нет - я тебя убью.
- Ну мам…
- Никаких мам!!!
- Ну мам…
- Не зли меня! - Уже грозно и дико зарычала поганая на Рыбу.
Та сникла, испугалась и замолчала. В ее голове стали прокручиваться картинки того, как она трется с директором, чтобы ей повысили жалование, а сзади подходит поганая с топором, замахивается им и в последний момент Рыба вкрикивает, но уже поздно. Топор летит в ее удивленное и испуганное лицо. Брызги крови и мозгов разлетаются во все стороны. Следующая картинка: Рыба стоит у огромного красивого аквариума и любуется роскошными рыбками и живыми экзотическими водорослями. Сзади подкрадывается поганая, пряча под мышкой за пазухой топор.
- Мам! Мам, посмотри! - Ликует Рыба. - Это я на деньги «тяти» купила! Смотри, какая прелесть!
- Что ты сказала? Чьи деньги?!
- «Тяти», мам. Ну ты сама понимаешь. Он их мне дал за то…
- За то, за что я тебя сейчас прикончу!
И в мгновенье ока поганая выхватывает из-за пазухи топор и отсекает Рыбе голову. Тело, фонтанируя струями крови, падает на пол, а отрубленная голова плюхается в аквариум, беззвучно произнося полуживыми губами: «Я не виновата! Я не виновата!» и заливает его алой пеленой крови. По стенкам стекают темные брызги. С губ обезумевшей погани хриплым шепотом слетают слова:
- Уж лучше ты умри, если не хочешь быть такой, как я хочу!!!... Смерть тебе! Дрянь!
Рыба вздрогнула от этого страшного наваждения, однако этот образ очень сильно овладел ею. Со страхом и отчаянием она стала мысленно повторять себе:
«Никогда не буду делать плохо! Буду хорошей девочкой, овечкой! Никогда не буду пороться с такими, как Морозов! Никогда, никогда, никогда!!!»
Рыба стала тщательно себя завнушивать уродскими установками, особым усилием делая себя дурой. Так, потихоньку она стала становиться послушным секс-зомби тоталитарной секты маминизма. Секты с суицидальными установками, заполонившей весь мир. Секты, с которой нужно начинать отчаянную непримиримую борьбу. Секты, унесшей миллионы молодых невинных жизней и искалечившей жизни миллиардов ни в чем не повинных людей!
* * *
- Эй, ты чего задумалась? - Подскочила погань к оцепеневшей от ужаса Рыбе. - Не бери в голову, лучше посмотри какие я классные стишочки пишу. Тут все про нашего «батяню» сказано.