- Ты, если увидишь Мудона, передай ему, что я дома и адрес ему дай мой, пусть письмо напишет, если что.
- Ладно, скажу.
- Интересно, как он к этому отнесется. Наверное, презирает меня за Гануфрия.
Пять дней я тряслась в поезде. На перроне меня встречала вся семейка.
- А тебе телеграмма от какого-то Муди, он вызывает тебя на переговоры. Я встрепенулась. Образ принца плыл в моей голове и в зобу дыхание сперло оттого, что о тебе помнят. Я с нетерпением ждала назначенного часа, воображая о любви к Мудону. Если честно, я большего чувства не испытывала. Просто была больная мысль, что ну должна же я кого-то любить. Должно же в моей жизни быть это большое чувство. Я стала специально культивировать образы, связанные с поебенью, и в конце концов завнушала себя.
И вот я стояла в телефонной будке.
- Здравствуй, - послышался мягкий, знакомый голос.
- Здравствуй,- долгое молчание.
- Ну, как ты?
- Нормально.
- А как с твоими чувствами? - вкрадчиво начал принц.
- А что именно? – я не хотела говорить ему, ничего не выяснив про отношение к себе.
Ну, вот у меня все так же.
Я замерла в ожидании.
Я тебя люблю.
Ура! - заветные слова были произнесены.
И я тоже, - выпалила я, еще не соображая, что я говорю.
Потом мы полчаса пиздели о всякой сентиментальной дребедени, летая в розовых облаках. В течение месяца, пока я была дома мы регулярно созванивались. Мамкина программа сработала вовсю. Я решила вернуться назад, влекомая не мыслью о просветлении, а желанием поебени. Стояла невыносимая жара. Воздух пропитался запахом хвои и спелой земляникой. Я шагала по тропинке соснового леса, спешила добраться до лагеря, где проходили практики на природе. Тяжелая сумка с вещами оттянула плечо, по спине струйками стекал пот. Но я ничего этого не замечала, предвкушая встречу со своим принцем. Конечно, я понимала, что развести поебень нам в эгрегоре не дадут, и поэтому не сильно надеялась на долгие отношения. Но в этот миг самым главным была встреча. На территории лагеря носились практиканты, то и дело выкидывая что-то фантастическое. Один делал астральную кату и орал «Ха» во все горло, другой с кем то контактировал, замерев столбом. Одна толстая женщина, надев на себя перья, шаманила вокруг сосны.
От всей этой обстановки веяло таким родным. Я медленно поднялась по ступенькам на крыльцо летнего домика и открыла дверь. В небольшой комнате с тремя кроватями и столом сидели Нарада, Мудя, Ихлас и Гея.
- Что, вернулась, - улыбаясь, дружественно спросил Нарада.
Ага, - кивнула я радостно. Я бросила на Муда быстрый взгляд и отвернулась, чтобы никто не заметил моей реакции.
- Ну ладно, я поехал, - сказал Ихлас, вставая, продолжайте проводить занятия. Мудон за старшего. Он с Геей вышел, а через некоторое время Нарада пошел проводить практики, а мы остались с принцем вдвоем. Минут пять мы просто смотрели друг на друга, смущаясь, а потом кинулись друг на друга и начали неистово мацаться.
- Подожди, подожди – Мудя отстранился, - так нельзя, нужно успокоиться.
Я и сама видела, что плохо соображаю от поднявшейся сексуальной энергии, что долбанула в бошку.
Я села на стул, пытаясь унять дрожь в руках. И тут как раз вошел Нарада.
-Будем делать индивидуальные практики. Вы идите в соседний дом. Мудя, вы в одной комнате, чу-Чандра в другой, а я здесь.
Эта остановка была как нельзя кстати. В перерывах между практиками Мудя забегал ко мне и начинал меня неистово мацать, лапая за грудь и жопу. Это мне не совсем понравилось. Ведь я надумала себе о высокой чистой любви, в которой мы будем нежно смотреть в глаза друг другу, и это не состыковывалось с самцовым поведением моего принца. Вечером, когда все спали мы ходили гулять в лес, обменивались новостями последних месяцев. Так длилось дня три. Потом Ихлас просек наши отношения, и по телефону приказал Муде отправить меня в Рулон - класс. Оставалась последняя ночь до моего отьезда. Мы даже трахнуться нигде не могли. Я лежала в темноте, держала руку Мудона, которую он протянул через спинку кроватки, и переживала хуевое настроение.
Но потом сон взял свое.
-Проснись, чу-Чандра, - кто-то легонько тормошил меня за плечо. Я открыла глаза - у края кровати стоял Мудя.
- Вставай, пошли на улицу.
- Нет не надо, вдруг Нарада увидит, - струсила я.
- Быстро выйди, и все, - твердо прошептал он.
- Ну, хорошо.
Еле найдя в кромешной тьме свои тапки, и наткнувшись боком на угол стола, я вылезла на крыльцо. Мудя взял меня за руку и потащил в темноту.
- Садись, - он потянул меня вниз.
Мы уселись на усыпанную хвоей землю.
- Я сейчас много думал и решил, что не хочу тебя потерять. Хочу, чтобы ты была рядом со мной. Теперь ты должна решить хочешь ли ты быть рядом со мной.
У меня от страха и неожиданности пересохло горло. С одной стороны – да, конечно, я хотела поебени, с другой - я знала, что Учитель будет очень недоволен. Нас могут даже выгнать из эгрегора, в котором для людей главным должно быть просветление, а не поебень. Но просветление в этот миг было далеко, а поебень и принц рядом. И я выбрала мамкино.
- С тобой буду, – тихо пролепетала я.
Мудя облегчено вдохнул.
- Сегодня я позвоню Ослу и скажу, что ты никуда не едешь, а там посмотрим, что будет. Может быть, меня и отгычат за это, но мне все равно. Я решил, значит решил.
Ощущение чего-то странного сдавило мое сердце.
Я почувствовала себя преступницей, хотя вскоре это прошло, уступив место радости свершившегося, поебени. Наш подвиг подверг в изумление весь эгрегор. Еще и потому, что мы не собирались уходить в мир, но и врозь быть тоже не собирались. Конечно, все шишки достались Муде. С меня, тупой бабы спрос не большой, куда пизда повела туда и пошла, а он должен был контролировать себя. Все по очереди приезжали в лагерь, поглазеть на нас и прочитать нам нравоучения. Но давление со стороны только сильнее сплачивало нас. Только Учитель, к нашему удивлению, оказался спокоен.
- Мудя просто заболел, ничего, скоро выздоровеет от этой хуйни. Ты давай, побольше трахайся, по 5 раз в день и тогда поймешь, что это просто твоя нереализованная сексуальная энергия. До тошноты наебешься, и хуйня пройдет, - говорил Рулон.
Но, к сожалению, через месяц хуйня не только не прошла, а стала еще сильнее. Нас вдвоем отправили в какую то дыру, учить людей. Все это время не было не одного дня, чтобы мы не грызлись. В основном, на почве секса, Мудя был ненасытен, а я не хотела. Он заставлял меня развивать свадхистану, раскрепощаться. Я все воспринимала в штыки. Но, несмотря на все это привязанность у нас к друг другу росла. Я уже стала думать, что вся моя жизнь будет под солнцем внимания и нежности, когда холодный ветер реальности быстро закрыл это солнце тучами некоторых событий, которые понемногу стали приносить разочарование в так называемой любви. Первый случай произошел в Брянске. Как-то собираясь на занятия, я забыла кассету Мудона. Мы занимались в актовом зале и сами сидели за шторкой сцены.
Где кассета, забыла, свинья? - недовольно начал отчитывать меня «любимый». В этот день какое-то говно взбаламутилось во мне, и я ни за что не захотела признавать свою вину.
Вы сами виноваты, - вызывающе бросила я, - нужно было самому ее ложить.
Что ты сказала?! – он обалдел от такой наглости.
Сами виноваты…., - звонкая пощечина оборвала мой словесный понос.
Раньше меня он никогда не бил, и тот факт, что мой принц съездил мне по морде был больше самой оплеухи. Из глаз тут же брызнули слезы.
Ну что, будешь еще пререкаться? – жестко тряхнул он меня за плечи. Я стояла, ощущая жгучую обиду, поднимавшуюся комком к горлу, не желая отвечать.
Нехер упрямиться, сука, - и тут новая оплеуха вернула мне желание отвечать на вопросы.
Я больше не буду, - промямлила я сквозь слезы и сопли.