Две юные дамы – одна с золотисто-рыжими, другая с черными локонами – сидя на полу, сосредоточенно изучали толстенную рукопись, причем блондинка рассеянно грызла кусок пирога, щедро посыпая старинный фолиант крошками. В углу кто-то спал, с головой накрывшись парадным багряным плащом с золотой отделкой, и еле слышно похрапывал.
Толстые свечи в бронзовых шандалах догорели до самого основания, над ними поднимался сизоватый дымок.
Темноволосая девица потянулась, протерла ладонями глаза и удивленно воззрилась на появившийся между задернутыми шторами желтоватый проблеск. Нахмурилась, соображая, и толкнула соседку локтем:
– Доброе утро. Оторвись от чтения. Все равно мы не разыскали ничего нового.
– Уже утро? – недоверчиво утончила Меллис Юсдаль, переворачивая очередную страницу.
– Восьмой или девятый послеполуночный колокол, – перейдя к решительным действиям, Айлэ отобрала у подруги книгу. – Довольно. Иначе мы скоро превратимся в кучку книжных червей. Мелких, белесых и противных.
Меллис приглушенно хихикнула и огляделась вокруг. Похоже, им теперь до конца жизни придется рыться в старинных манускриптах, извлеченных из книгохранилища замка и специально доставленных из Обители Мудрости. Спрашивается, почему? Да из-за влюбленного по уши Коннахара, который бросается невыполнимыми обещаниями! Найти средство для снятия тульского Проклятия! Выдумал настоящий подвиг для героя! С равным успехом наследник Аквилонии мог посулить даме своего сердца раздобыть для нее сказочное яблоко, дарующее бессмертие, или алмаз величиной с человеческую голову!..
«Ты просто завидуешь, – оборвала себя Меллис. – Прекрати. Успеешь еще получить свою долю нежных чувств и вздохов при луне. Вкупе со случившимся по твоей вине поединками и грязными сплетнями».
Распахнулась дверь, впуская сначала выглядевшего чрезвычайно озабоченным Конни, а затем препиравшихся на ходу Ротана Юсдаля и месьора Невдера. Оба тащили по толстой стопке фолиантов, и Меллис услышала скорбный вздох, испущенный баронеттой диа Монброн.
– Как поживаете, благородные девицы? – серьезно осведомился Коннахар.
– Мы вот-вот захлебнемся в книгах! – рабирийка вскочила на ноги и протестующе выставила ладони перед собой. – Чем больше мы читаем, тем больше запутываемся! Тексты каждым словом противоречат друг другу, мы постоянно запинаемся об огрехи переводчиков и ровным счетом ничего не понимаем, когда речь заходит о магии!
– Айлэ решила впасть в отчаяние, – не слишком вежливо, но справедливо отметил Ротан, водружая свою ношу на край стола. Книги опасно закачались. – Не знаешь, сестрица, с чего бы ей захотелось предаться унынию?
– Она права, – грустно согласилась Меллис. – У нас ничего не получается. Мы не представляем, что искать и где. Кроме того, у меня возник очень простой вопрос, на который я не смогла найти ответа. Предположим, способ уничтожения Проклятия Рабиров есть. Тогда почему за восемь минувших тысячелетий никто до него не додумался и не применил? В прежние времена волшебники умели и знали куда больше, чем сейчас!
– Возможно, положение дел в мире было таково, что не сыскалось ни одного желающего вплотную заняться трудностями обитателей Рабиров, – негромко предположил месьор Невдер. Айлэ недоверчиво пожала плечами и, аккуратно ступая между колоннами из рукописей, перебралась ближе к принцу. Как заметила не только Меллис, после разразившегося на празднике Белтайн скандала Коннахар и баронетта Монброн постоянно держались рядом, точно бросая безмолвный вызов обществу. Не способный испытывать положенного трепета перед блеском королевской власти Ротан со смешком уверял сестру: эти двое не только считают себя будущими супругами, но наверняка уже являются таковыми.
– Госпожа Айлэ отчего-то не желает замечать достигнутых вами успехов, – почтенный библиотекарь устроился за столом, разложив перед собой веер густо исписанных листов пергамента.
Впервые за последние сто или двести лет – а может, пятьсот, кто его знает… – кто-то взял на себя труд собрать воедино разрозненные обрывки истории возникновения поселений в Рабирийских горах. Получилась хоть и неполная, но весьма прелюбопытная картина, в которой нас интересует один определенный момент – обстоятельства возникновения Проклятия… Ротан, не желаешь продолжить?
Конни и Меллис, переглянувшись, еле подавили готовый вырваться смешок – происходившее удивительно напоминало давешние уроки истории. В каком году происходило сражение при Лареде и каковы были его последствия? Кто и когда основал Шамарскую крепость? Назовите условия Рамолийского мирного договора, заключенного Сигибертом Завоевателем!..
– Для начала нам придется согласиться с существованием пресловутой Полуночной Цитадели, – внушительно заявил Юсдаль-младший. – И с тем обстоятельством, что ее взяли штурмом, а после разрушили. Последствия разрушения оказались столь грандиозны, что нанесли ущерб почти всем землям Материка и, возможно, привели к гибели великой островной империи Атлантиды. Перечислить достопочтенных авторов, на основании изучения трудов которых я пришел к такому выводу?
– Не надо, – милостиво дозволил Коннахар. – Мы верим.
– По всему выходит, что Проклятие возникло либо во время, либо незадолго до падения Крепости. Раньше о нем не упоминается, а позднейшие хроники всецело принадлежат кхарийцам, мало интересовавшимися историей других народов… Нам бы хоть парочку описаний событий тех времен, желательно созданную очевидцами, – с сожалением добавил Ротан. – Пусть даже испорченных бездарным переводом!
– Так сохранились же альбийские летописи, – вмешалась Меллис. – В Бельверусё хранится список под названием «Кэннэн Гэллэр»…
– «Звездные имена», – перевела слегка оживившаяся Айлэ.
– В Кордаве вроде как уцелела некая «Скрижаль изгнанников», созданная гулями. Если Конни обратится с просьбой одолжить эти книги, ему наверняка не откажут.
– «Скрижали» давно не существует, – покачал головой Невдер.
– Мой отец говорил, будто своими глазами видел ее, – заупрямилась девушка.
– Меллис, не перебивай, – Ротан вернул себе право говорить. – Продолжаю. У осаждавших Цитадель и осаждаемых, само собой, имелось командование. Нас интересует предводитель нападавших, потому как именно его полагают творцом Заклятия. Этого человека – прошу прощения за оговорку, не человека, альба – звали Исенной, а еще Феантари, Аллериксом и десятком иных имен. Айлэ, ты хочешь что-то добавить?
– Давняя традиция, – объяснила девушка. – Сохранилась в Рабирах до нынешних времен, члены нашего племени носят личные имена, известные только узкому кругу родственников, фамильные имена для общего употребления, и еще частенько прозвища, с течением времени присоединяющиеся к имени как неотъемлемая часть.
– Почему ты раньше не сказала? – вырвалось у Ротана. – Я битых три дня корпел над десятком разных рукописей, пока смекнул, что речь в них ведется об одной и той же личности!.. Ладно, для простоты и удобства остановимся на Исенне – это имечко встречается чаще прочих. Он был неплохим полководцем, но за время долгой войны с Цитаделью, видимо, слегка повредился рассудком. Когда ему сообщили об удачном бегстве части осажденных, Исенна и сложил это самое Проклятие. Без долгих размышлений, без изысканий в мудрых книгах, просто вышел в поле и от души прокричал на весь белый свет – «Данной мне властью проклинаю вас до семисотого колена!». Мне еще встретилось краткое упоминание о его кончине, последовавшей почти сразу за созданием Заклятия и окруженной крайней таинственностью. Такое чувство, что Исенну побаивались даже собственные соратники. Я склонен думать, что они сами помогли ему не задерживаться более на этой грустной земле…
– Весьма познавательные и совершенно бесполезные сведения, – спавший в углу и оттого не принимавший участия в беседе человек уселся и с подвыванием зевнул. – Доброго утречка, прекрасные дамы и благородные месьоры. Может ли скромный недоучившийся студиозус указать вам на одну большую ошибку, кою вы допускаете? Вы рыщете в поисках первопричины, вместо того, чтобы исправлять следствия.