Но ничего непоправимого нет. Аравинт — не Мидантия и не Квирина. Никогда не славился религиозным фанатизмом.
Кардинал, епископы и священники будут по-прежнему проводить все положенные службы и обряды. Умерших потом отпоют еще раз — делов-то.
А желающие обвенчаться подождут пару месяцев. Или даже год. Никуда не денутся…
— Кармелита, они объявили отлучение с первого дня этого года, — напомнил дядя. Он же король Аравинта Георг Третий.
Герцогиня Вальданэ едва не сбросила письмо со стола. Вот это — уже хуже, причем намного! Значит, все сыгранные в этом году свадьбы — недействительны. В том числе венчание одной скромной девицы дядиного двора. Рожденной в не по-аравинтски консервативной семье. А если добродетельная Хуанита еще и беременна…
А еще — брак Александры Илладэн и Витольда Тервилля! Алекса и Вит по всем законам церкви — не женаты. Любой скандал в любой аравинтской семье в Аравинте же и уладим. Но Александра и Витольд — уже в Эвитане!
— Кармэн, как думаешь — скоро ли нам объявят войну⁈
Только войны еще и не достает! Но ее действительно объявят.
Как скоро? Едва Эвитан посчитает нужным ввести войска. Император Мидантии, несмотря на помолвку сына с Арабеллой, бросил их на произвол судьбы. Иначе зачем ему понадобилось отлучение?
— Кармелита… — дядя потянулся к пока еще почти полному тёмно-рубиновому графину.
А вот это — уже совсем лишнее! Им еще сегодня беседовать с очень зубастыми послами Квирины и Мидантии. И Мэнда — на всякий случай. На самый крайний.
— Подожди! — вдовствующая герцогиня сжала занывшие виски руками. — Я пытаюсь решить, кому из нас лучше заболеть — тебе или мне?
— Что? — король Георг, кажется, опешил.
И — вот и славно! — оставил в покое пузатого друга и советчика. Зато на Кармэн уставился так, будто она это хрустальное произведение лучших мастеров Мидантии уже опустошила. В одиночку.
Ничего, сейчас поймет!
— Мне, — приняла решение вдова Алексиса Зордеса. — Дядя Георг, бери перо. Пиши.
Он покорно придвинул чернильницу — смуглую хеметийскую танцовщицу.
Когда-то наследный принц Георг во всём слушался грозного отца. Теперь — того, кто лучше разбирается в ситуации. Хорошее качество для не слишком умного правителя.
Вот только Кармэн — не разбирается. Почти совсем…
— Пиши: твоя любимая племянница, вдовствующая герцогиня Кармэн Зордес-Вальданэ, тяжело больна. При смерти. Это должно помочь… При смерти — и потому срочно вызывает воспитанниц. Виконтессу Александру Тервилль, урожденную Илладэн, и Элгэ, герцогиню Илладэн. Обе дамы должны выехать немедленно после получения сего письма.
Не понимает. Искренне не понимает, при чём здесь герцогини Илладийские?
Хуже, что понимает она. А еще хуже — что вряд ли ошибается.
Дядю интересует (и пугает!) только грядущая война. Племянницу — тоже. Но это еще не повод забыть о другой опасности. Напрямую связанной с этой.
— Дядя, если мы не вернем в Аравинт Александру и Элгэ — повод для войны будет точно. — Кармэн Ларнуа нир Зордес-Вальданэ прямо взглянула в непонимающие глаза Георга Третьего. — Нам его предоставят.
2
Звереющий ветер воет осиротевшим волком. На воле — по запертой в клетке волчице.
Между ним и Элгэ — неподъемно-тяжелое железо оков, стены несущей в Лютену кареты и чужие солдаты! Все свои — мертвы.
Пока не знаешь точно — жива надежда. Надежда Элгэ уже умерла. Под полупьяный хохот солдатни, развешивавшей трупы на воротах.
— Вит, я в цепях, но на тебе — веревки. Попробую их разорвать.
— Я не оставлю здесь тебя и Алексу!
Темный бы побрал этого героя! И тех, кто сочинял сказки о других героях.
«Никогда не бросай друзей в беде!» Храбро погибай рядом — за компанию…
Девушка едва не заплакала — от отчаяния. Дуэтом с ветром!
— Вит, хоть один из нас должен добраться до Аравинта!
Один, без оружия, без провизии. Зимой — через всю страну! Витольд скажет именно это — и будет прав. Но…
Не сказал. Молча подставил руки.
Как туго затянуты узлы! В Аравинте «дети Прекрасной Кармэн» справлялись с таким на скорость. И Элгэ в последний раз быстрее всех распутала напарницу. Но Арабеллу связывал Грегори, а не солдаты свинопринца Гуго.
Давай, Элгэ! Если не успеешь — конец всему!
3
Ледяной ветрище завывает стаей оборотней. Будто не вьюга колотится в хрупкие ставни, а огромные, страшно голодные звери. Вот-вот разнесут. Доберутся до теплой крови!
«Луна видит тех, кто ее не боится».