Глава 10
Эвитан, Тенмар, поместье Кридель — замок Тенмар.
1
На размышления оказалось всего несколько дней. Так что же удивляться, что Леон так ничего и не придумал?
Ночи он проводил с пылкой Жюли. И в кои-то веки уже служанка выбивалась из сил первой. Каждая такая ночь казалась последней…
Но что-то предпринять — выше его сил. Какими-то приготовлениями к отъезду занимался дядя. А у самого Леона опустились руки. Днем он либо бесцельно шатался по дому, либо в сопровождении эскорта бродил в окрестностях имения. А иногда просто лежал у себя в комнате. Часами глядел в ровный, белый потолок.
Юноша пытался врать самому себе, что просто набирается сил. Перед дальней дорогой…
Но настал день, когда он в это не поверил. Какая дорога⁈ Куда бежать⁈ Леон проехал через всю страну, мерз на дорогах, дрожал на постоялых дворах. Сходил с ума от страха — при виде любого человека в мундире! А в тех, кто в штатском, подозревал переодетых шпионов.
А теперь — новый побег, в никуда⁈ У Леона больше нет сил. У любого рано или поздно наступает предел.
В чём бы он ни был виновен — это уже слишком! Ему всего семнадцать. И Леон вовсе не желал отцу смерти. Если б тот остался жив — сын жил бы сейчас дома и ни о чём не беспокоился.
Как же он был счастлив прежде! И как это не ценил…
Между отчаянием и надеждой Леон прометался пять дней. Порой начинало казаться, что всю опасность он выдумал. И что зря, поддавшись панике, выложил тайну дяде. А теперь нужно спешить в Лютену — всё рассказать Полине, предупредить! Ведь и она в опасности из-за Леонова длинного языка. О ней-то он не подумал!
Но ведь ему не приснились аж два разных отряда — на подъездах к Лиару, угрозы матери, ее бегство из монастыря! Значит, опасность — не только в его воображении! И не разоблаченным Леону ходить ровно столько, сколько нужно Карлотте, чтобы добраться до Ревинтера или Всеслава Словеонского.
А потом — арест, Ауэнт… плаха!
Нет, только не смерть! Нельзя казнить в семнадцать лет! Ведь Леон лишь совсем недавно стал совершеннолетним!
Может, все-таки помилуют? Должны! Дядя Ив заступится, он — взрослый и умный. Он не бросит племянника в беде!
Но дядя — всего лишь барон. Много ли у него влияния?
А даже если не казнят… Пожизненное заключение. Сырые, осклизлые стены. Вечный, пробирающий до костей холод — ни на миг не согреться! — зимой. Невыносимая жара и духота — летом.
Черствый хлеб, тухлая вода, безвкусная похлебка. Четыре серых выщербленных стены и окно в ржавую решетку.
И крысы! Огромные, голодные, злые! Говорят, буйных узников связывают — и крысы обгрызают им носы и уши…
Юный лорд в паническом ужасе сжимал руками виски. Зажмуривал глаза, чтобы прогнать леденящие кровь видения.
Но порой не помогало ничего. Даже вино.
Ни один человек в подлунном мире не заслуживает подобного! Даже будь Леон настоящим преступником… но он — всего лишь мальчишка! Не будь Леон сиротой, за которого некому заступиться, — кто бы тогда обрек его на тюрьму, хуже которой только бывшая монастырская камера Карлотты⁈
Вино… До смерти отца Леон никогда не пил крепкого вина. А если за ним придут, а он будет пьян и ничего не сможет сделать⁈
Леон мгновенно трезвел — от нового ужаса. И возвращались все страхи, лишь на миг заснувшие под действием хмеля.
А если… если в комнате прячутся потайные двери? Вот под этими старомодными гобеленами? И неумолимые враги явятся, пока Леон спит⁈
Может, мать еще и не выдаст? Мало ли чем угрожала… Она же его мама! Карлотта его родила — даже звери не бросают своих детенышей. Так неужели хоть одна из них продаст родного сына?
Продаст! Почему, почему именно у него такая мать⁈
А когда Леона схватят — он и вовсе ничего не сможет сделать. Обвиняемых в таком преступлении судят без их участия.
Кто такое придумал⁈ Почему человек не может сам себя защищать⁈ Кто решил, что судьбу Леона определят восемь или девять совсем не знающих его людей? А если они заявят, что это — не несчастный случай? Что он убил отца преднамеренно? Большинству из них это выгодно…
А Леон не сможет доказать, что невиновен! Его там даже не будет.
Что же делать⁈
2
Стук в дверь раздался на шестой день после разговора с дядей. На шестой вечер. Около десяти часов.
И с головы до ног прошиб ледяной пот. Жюли стучит не так. Ив Кридель — тем более.
И окно, как назло, выходит на реку. Не на двор или дорогу к воротам!
Юноша не слышал, чтобы кто-то приезжал. Но он не выходил из комнаты уже часа четыре. Тут могла прибыть хоть рота королевских солдат!