Я и сам не ожидал, что способен не только ломать, но и возвращать ритм. Что ж… это открывало совершенно новые возможности.
— Хватит, — сказал Учитель, уже снова возвышавшийся над всеми на каменном столбе.
Голос у него был спокойный, как если бы он уже наперед знал, чем все закончится. К моему обезвреженному сопернику бросилось сразу трое учеников. Один подхватил Демидова за плечи, другой держал голову, третий со знанием дела, сжав руку, проверял пульс.
Я медленно огляделся, чувствуя, как постепенно стихает звенящая тишина после боя. Ученики, которые буквально только что с ухмылками ждали моего поражения, теперь избегали даже встречаться со мной взглядом. Некоторые поспешно отвернулись, сделав вид, будто вдруг заинтересовались трещинами на стенах. Другие напряжённо перешёптывались, бросая на меня редкие осторожные взгляды.
Впервые за всё время моего пребывания здесь я ощутил перемену. Кто-то явно боялся того, чему стал свидетелем, что я сделал. Кто-то — невольно проникся уважением. Один из учеников, высокий парень с медным поясом, молча кивнул мне, едва заметно и осторожно, выражая некое подобие признания.
А вот Роман Ивлев — напротив… этот смотрел с таким открытым, жгучим гневом, будто я лично выбил его из колеи.
Теперь для них я не просто сбившийся, которого можно пнуть ногой. Теперь я был угрозой, соперником или даже потенциальным союзником. И это могло быть как преимуществом, так и проблемой.
Я остался стоять в центре круга, совершенно недвижим. Учитель смотрел на меня помутневшим взглядом. Он явно сейчас принимал решение — что делать дальше? Ведь избавиться от меня не получилось.
Топот раздался со стороны бокового входа во двор. Толпа, словно единый организм, обернулась на этот звук. Из проема появились… трое? Я не сразу понял, что произошло, потому что готов был ручаться, что только что в ворота заходил всего один.
Тройняшки, что ли? В первый раз такое вижу! Все трое — в тёмных кимоно, с одинаковыми нашивками цветка с семью лепестками.
— Полуденный Морок… — прошептал кто-то за моей спиной с плохо скрываемым страхом. — Они вообще не должны появляться так открыто.
Я поймал тревожные взгляды учеников, которые словно разом утратили уверенность даже в присутствии своего учителя и настороженно отступили. По их лицам я угадал, что Школа Полуденного Морока, похоже, была фигурой более высокого порядка, чем Приют. И их прибытие сюда было чем-то из ряда вон выходящим, вроде того, как высшие чиновники вдруг наносят визит в захудалую провинцию.
Тот брат, что стоял в центре, как бы в окружении двух других, молодой, но с сединой в висках, властно шагнул вперёд. Я нахмурился, видя, что между тройняшками будто натянута едва зримая энергетическая нить.
Обратил внимание, что одежда всех троих одинаково перепачкана в дорожной пыли. Глаза красные, будто от недосыпа. Они тяжело дышат. Значит, эти люди заявились сюда прямо с дороги. И вся троица буквально неслась сюда сломя голову.
Внутри меня что-то дрогнуло. Так тело среагировало на появление неожиданных гостей — там внутри что-то животное как бы сжалось от страха. Это не они ли преследовали меня и покалечили? Ответ, на первый взгляд, казался наиболее очевидным. Но делать выводы я все-таки не спешил.
— Где сбившийся? — пытаясь восстановить дыхание, спросил «средний» брат, тот, что стоял посередине.
Спросил негромко, но его голос в один миг отсек весь шум во дворе. Он явно знал, что я буду здесь, иначе не бежал бы. И знал, что может не успеть… и вот это как раз настораживало. Если эти братья точно знали, куда идти, и были именно теми, кто изувечил мое новое тело, то почему появились только сейчас?
Я торчал в Приюте почти сутки. И, по логике, в том состоянии, в котором я здесь появился, я не мог далеко уйти от преследователей. Даже если бы сбил их с толку. Просто бы не протянул долгий переход.
А эти братья явно прибыли издалека. И я тоже, получается, преодолел такое расстояние и не помер? Что-то здесь не сходилось.
Неважно, впрочем, точно не сейчас стоит об этом думать. Куда важнее, что их намерения — отнюдь не дружелюбные.
Ученики молча расступились, являя меня троице явно незваных запыхавшихся гостей. Всё тот же средний брат вцепился в меня презрительным взглядом, не предвещающим ничего хорошего. Глаза хищника, который наконец настиг свою жертву.
— Взять его! — на выдохе проскрежетал он, ни секунды не колеблясь.
Ко мне тотчас устремилась парочка, решительно настроенная скрутить меня в бараний рог. Мельком, но я видел, как растягиваются, делаясь тоньше, их энергетические нити. Тотчас меня посетила другая мысль, что эти нити — как будто своего рода… поводки.