Я попятился, готовясь нащупать их схему баланса энергетических потоков. Побольше бы времени, чтобы понять, как навыком пользоваться… вот только кто мне это время даст? Да и сил мой прошлый перфоманс с Демидовым забрал немало.
Я отчетливо ощущал, как выплеснутая мной энергия собирается обратно ничтожными крупинками. И того, что я накопил к данной минуте, явно не хватит, чтобы положить двух здоровых и агрессивно настроенных мужиков. Сказали бы хоть приличия, ради какие у них вопросы есть… Но нет, разговаривать здесь явно никто не собирался, и на пацанские вопросы их не разведёшь.
Пятясь, я заметил в песке камень и, не раздумывая, схватил. Если не работают импульсы, прием «камнем по голове» работает всегда.
Я опустил руку, пальцы обхватили камень, фиксируясь покрепче, и плечо пошло в замах, чтобы обрушить орудие на голову хотя бы одного агрессора… но опустить руку я не успел. Земля под ногами пошла волной. Куда более сильной, чем от Демидова.
Я покачнулся, но устоял — и увидел краем глаза, как остальные ученики не удержались на ногах и попадали.
Со столба в центр двора спрыгнул Учитель.
Волна вибрации врезалась в парочку братьев-агрессоров, и те улетели на несколько метров назад. Ровно к ногам среднего, который застыл, выпучив глаза.
Эффектно, мать его… ведь все, кроме меня и среднего, валялись теперь по двору, потирая ушибленные бока.
Выглядело так, будто Учитель грохнул кулаком по шахматной доске. И все фигурки мигом перевернулись.
Но было еще кое-что. Не веря своим глазам, я наблюдал за тем, что два брата, упав лицами в песок, так и остались недвижимыми. Одна секунда, другая — они не шевелились. Нить, соединяющая их с третьим, оборвалась.
И тела вдруг… начали таять, растворяясь в песке, как мороженное.
— Представься! — проскрежетал учитель.
Средний, если судить по его роже, подобной реакции Павла не ожидал. Он оглядел своих упавших родственничков, ничуть будто бы не смутился их кончине и вперил взгляд в учителя. Нездоровый блеск в глазах не предвещал ничего хорошего.
— Учитель Троцкий отдал четкий приказ… — прошипел он. — Я заберу сбившегося, господин Астахов…
Я видел, как напряженно ходят желваки на скулах седого. На лбу у него выступили крупные капли пота. Даже не представляю, каких усилий стоило этому человеку устоять на ногах после демонстрации силы Учителем.
Но говорил он так, будто старец препятствовал чему-то естественному. Тому, что он делал уже не раз.
— Освободите дорогу… — заводясь, прошипел он. — Этот человек видел то, что никому не дозволено видеть, — голос пришедшего дрогнул от гнева. — Он несёт в себе знание, способное погубить любой Узел. Вы защищаете не просто сбившегося, Павел Алексеевич, вы покрываете угрозу всем двенадцати школам!
Я продолжал стискивать камень, готовый отбить атаку. Но лезть первым не стал. Есть такое золотое правило — не мешай врагам, собравшимся перегрызть друг другу глотки. А и тот, и другой отнюдь не были настроены дружелюбно. Ни по отношению ко мне, ни к друг другу.
И очень похоже, что и Астахов, и этот седой, оставшийся один, намеревались идти до конца.
— Он под наблюдением школы, — спокойно сказал учитель и тверже добавил: — Вход сюда запрещен даже тебе, Миражевский.
Седой замер, явно не ожидая такого ответа.
— Это собственность Школы полуденного Морока, — захрипел он.
— Он остаётся здесь, — Учитель остался непреклонен.
Миражевский на это усмехнулся, отводя взгляд. Двое его цепных псов-братьев окончательно растворились в песке. Фамилия у них была такая говорящая… и вправду — я будто бы видел Мираж. Вот только что были тройняшки, и вот их уже нет. Вспомнилось, что заходил-то этот явно необычный мужчина тоже один…
На этот раз вопрос не успел перейти в категорию неотвеченных. Миражевский чуть дернулся, закрыл на миг глаза. И его тень, падавшая на песок, вдруг странно зашевелилась, хотя сам Миражевский оставался неподвижен.
Тень будто расщепилась на несколько отражений, вибрирующих на песке, как языки пламени. А потом по его телу прошла рябь той самой энергетической силы, нитями которой он соединялся с братьями.
Мгновение, и из Миражевский вышагнули сразу пятеро братьев, его точных копий, медленно материализуясь в пространстве. Теперь он снова был не один. И снова между ним и его «братьями» были натянуты энергетические нити, как поводки.
— Уверены, Павел Алексеевич? — процедил Миражевский, открывая глаза. — Полуденный Морок всегда забирает свое. Или вы готовы нарушить традиции?