Но поднялись и ученики приюта, вставшие за спиной своего учителя плечом к плечу.
Я стоял у стены, готовый в любой момент начать защищаться. Сейчас как раз наступил момент, который определял, как будут развиваться события далее.
Секунд двадцать Астахов и Миражевский сверлили друг друга глазами. Учитель явно шел наперекор этим самым традициям, но твердо стоял на своем.
Напрашивался вопрос —для чего? Явно ведь не из-за меня, учитывая, что всего несколько минут назад старец был готов отдать меня на растерзание своим воспитанникам. И даже не моргнул глазом.
Иные мотивы? Что-то личное?
Понятия не имею.
Первым отвел взгляд Миражевский.
— Павел Алексеевич… — он шагнул к старику и что-то принялся шептать тому на ухо.
Я видел, как Астахов едва заметно дрогнул. Что говорил седой, я не слышал, но Учителю его слова явно не понравились. Закончив, Миражевский отступил на шаг и снова смерил старца взглядом. На лице появилась улыбка. Он полагал, что его слова возымели действие, и теперь вопрос решен.
— Предлагаю считать это небольшом недопониманием, Павел Алексеевич, — тоном закадычного товарища сказал он.
Я напрягся, облизывая пересохшие губы. В любой момент ученики могли расступиться и отдать меня гончим седого.
Было видно, что Астахов заколебался. Но ненадолго…
— Сбившийся запросил убежище, — как лезвием рубанул, отрезал старик. — Я чту традиции и потому не отдам его вам. Он должен пройти проверку!
Астахов при этом фыркнул, пригладив длинную седую бороду. Судя по всему, это был сигнал. Все два десятка учеников встали в боевые стойки Длани Предков.
Миражевский тоже не стушевался. Короткий кивок, и пятеро его гончих, будто молекулы под микроскопом, разделились на атомы. Из одного выделялись сразу трое бойцов. В голове не укладывалось, как такое вообще возможно. Но возможно ведь — всё это происходило перед моими глазами.
Я переводил взгляд с одного на другого. Выходило крайне занимательно. Стороны пытались меня «поделить». Я же, оказывается, даже убежище запросил, следуя каким-то древним традициям.
Буду знать. Вот так, в ответ на мои молчаливые вопросы, моя легенда обрастала подробностями.
На самом деле поведение Учителя виделось весьма неожиданным и ничем не обоснованным. Оно указывало лишь на то, что старик кровно заинтересован меня оставить. Нет, я не был ценен, в этом я отдавал себе отчет. Но теперь убедился, что у Приюта со Школой Полуденного Морока какой-то свой конфликт. И я внутри этого конфликта — лишь повод его обострить.
А вот остаться здесь или нет — посмотрим. Мне нужно время, чтобы наконец разобраться в происходящем. Пока все развивается слишком стремительно.
— Ты запросил убежище, сбившийся? — взгляд Миражевского устремился на меня.
Выбор стоял простой — остаться со сборищем придурков или пойти со сборищем придурков.
Я думал недолго.
— Запросил, и я остаюсь здесь, — заверил я.
Я внимательно оглядел рожу Миражева, чтобы наверняка запомнить, а память на лица у меня была хорошая. Что-то подсказывало, что это — не последняя наша встреча. Понять бы еще, что такого натворил прежний обладатель этого тела, что за мной теперь охотятся сразу несколько сил.
Седой прищурился.
— Тебе лучше уйти с нами. Потом будет хуже, — проворковал он.
Занимательно, что о себе он говорил во множественном числе, хотя я теперь точно понимал, что он пришел один. И «миражи», которые он плодил, похоже, не были наделены собственным, отдельным от него сознанием.
— Воспользуюсь советом в следующий раз, — я вымучил на лице улыбку.
Миражев не знал, что сказать.
— Решение принято. Он остается, — произнес учитель. — Попрошу немедля покинуть стены Приюта Длани Предков.
Седой коротко кивнул, отчего-то усмехнулся и кивком «испарил» свои миражи.
— Вы пожалеете, господин Астахов, — бросил он напоследок.
Старец не ответил. Ученики не расслаблялись, так и стояли в боевых стойках.
Я покосился на Павла Алексеевича, твердо понимая, что стал проблемой. И меня не вырезали… пока. Пока я был нужен.
А для чего — я должен узнать, пока всё не перевернулось с ног на голову ещё раз.
Миражев сделал поклон, даже в таких обстоятельствах отдавая толику уважения Приюту. Миражи, созданные им, окончательно растворились прямо в воздухе.
— До скорой встречи, господа, — насмешливо бросил Миражев и напоследок смерил меня взглядом.
И он не ушел, нет… он и сам просто исчез, оставив в воздухе дымку. Ученики вышли из боевых стоек и пока что растерянно переминались с ноги на ногу.