Решение принял мгновенно. В таких случаях выигрывает тот, кто первым действует. Терять мне нечего — учитель уже всё решил на мой счет. А вот паренька можно использовать. Я сильнее прижал его к стене, чувствуя, как дрожит его тело.
— Пойдем, паразит. Думаю, учителю будет очень интересно узнать, кто тут шляется по ночам и подслушивает.
— Нет же, стой! — взвизгнул он почти умоляюще. — Я ничего не расскажу, не скажу, что тебя видел!
Я приблизил лицо ближе, всматриваясь в его испуганные глаза. Он панически замотал головой.
— Отпусти… Я ничего не слышал, никому не скажу! Только отпусти!
В конце коридора послышались шаги — шла стража. Парень застыл, испуганно вцепившись пальцами в рукава своей куртки. Я же действовал без лишних раздумий — быстро затянул его в нишу за дверным проемом. Там крепко удерживал его за шкирку, снова прижав к стене.
Шаги приближались.
— Ну, что, сдать тебя сейчас страже или нет? — шепотом проговорил я ему прямо в ухо. — Решай, быстро.
— Н-не н-надо… — он снова начал заикаться.
Шаги прошли мимо, не задержавшись ни на секунду. Парень облегченно вздохнул, но я не убрал руку, всё так же удерживая его.
— Не сдам я тебя, — сказал я чуть мягче. — Но теперь ты у меня в долгу. Понял?
Паренек отчаянно закивал, боясь даже лишний раз моргнуть.
— Да-да, понял, только отпусти!
Я ослабил хватку, чтобы ему было легче дышать, но не отпустил полностью.
— Как тебя зовут? — спросил я, не отводя взгляда от его побледневшего лица.
Уж у этих-то были имена, вот он мне своё и скажет.
— Я… Яков, — быстро ответил он. — Яков меня зовут.
— Хорошо, Яков…
Я, наконец, отпустил его. На плече куртки ткань от моей хватки помялась, и я с подчеркнуто заботливым видом расправил ее.
— Ты можешь идти, Яша.
Он ещё мгновение не двигался, явно не понимая, подвох ли это или правда.
— Ты… ты не расскажешь учителю, сбившийся?
— Не расскажу. Мы теперь с тобой друг другу помогаем, разве не так?
Яков растерянно кивнул и быстро шагнул из ниши, поспешив убраться от меня подальше. Я посмотрел ему вслед, видя, как он ускоряет шаги и скрывается за поворотом коридора.
Теперь у меня был союзник.
Возможно, не слишком надежный, но хотя бы тот, кто сможет стать моими глазами и ушами среди учеников. Я тяжело выдохнул, чувствуя, как шрам на груди снова слабо пульсирует.
У барака я снова увидел дежурившего ученика, который ходил переодеваться. Он уже облачился в кафтан, чтобы согреться. Теперь он не стоял, а ходил туда-сюда по небольшой площади возле казарм.
Оставить в его дураках было нетрудно. Я подобрал с земли небольшой камушек, подбросил в ладони, оценивая вес. И запульнул им в стену.
Камушек тихо стукнулся, привлекая внимание ученика. А я тотчас проскользнул мимо, не оставляя тому шанса меня заметить.
Барак был погружен в привычный мрак. Слышались лишь негромкий храп и тихое, неровное дыхание. Я устало двинулся к своим нарам, но тотчас замер. Почувствовал легкие вибрации от тел сбившихся. Как любопытно. Энергия, текшая по каналам, когда человек спит, отличалась от энергии человека бодрствующего. И вот теперь, похоже, в бараке никто не спал, несмотря на глубокую ночь.
— Чего не спится, мужики?
Я думал, что сейчас начнутся расспросы на тему — где я был? Но нет. Сбившиеся тотчас повскакивали с кроватей.
— У нас тут… проблемы, — первым заговорил Семен.
— Какие проблемы?
В темноте его глаза нехорошо так блеснули.
— Кажись, наш Трофим… того. Коней двинул.
Я решил не тратить время на разговоры и быстро подошёл к наре Трофима. Бедняга и вправду лежал на спине, неподвижный, и даже в темноте было видно, что он не дышит. Его лицо побледнело, а глаза остекленели, устремленные куда-то в пустоту. Я осторожно коснулся его кожи — ледяной холод прошиб пальцы.
Я присмотрелся внимательнее, концентрируя зрение на тонких потоках энергии в его теле. Опасения подтвердились — по каналам Трофима струилась вязкая, тяжелая чернь, стремительно расползающаяся по его энергетической схеме. Каналы были забиты, ритм полностью сбился.
— Вот черт… — тихо выругался я.
Я понял, что случилось. Трофим, когда попытался вслед за мной увидеть «схему» энергетических каналов, просчитался. Он допустил неосторожность, дав черноте коснуться своих каналов. Чернь хлынула внутрь, и теперь его тело разлагалось прямо на глазах.
Из-под одежды показались темные пятна, стремительно расползающиеся по коже. Я отодвинул ворот его рубахи и увидел, что и по груди и шее Трофима начинают быстро расходиться уродливые, черные язвы. Наружу из них сочилась вязкая чернильная жижа.