Я, едва удерживая сознание, старался не показывать, как тяжело мне дается каждый вздох. Черная энергия бушевала внутри меня, стараясь разорвать на части, но моя белая сила удерживала ее, постепенно очищая и растворяя.
Астахов впервые смотрел на меня с настоящим ужасом.
— Он выдержал? — с явным изумлением прошептал кто-то из сбившихся.
— Сбившийся должен был умереть! — ошеломленно воскликнул один из членов Совета.
Учитель старался выглядеть спокойным, но по напряженным желвакам на его скулах было ясно, что его беспокоит произошедшее куда больше остальных.
— Унесите его! — отрывисто скомандовал Астахов. — Живо!
Близнецы, все еще пребывая в оторопи, всё же торопливо подбежали к Владиславу. Подняли его бессознательное тело. Голова Владислава безвольно откинулась, лицо было бледным и мокрым от пота, но дыхание его оставалось глубоким и ровным. Он выжил, несмотря на все усилия и ожидания, и это казалось сейчас совершенно невообразимым.
Толпа расступилась, давая дорогу ученикам, несущим Владислава прочь. Я проводил их взглядом, чувствуя, как энергия стремительно утекает из моего тела, оставляя только опустошение.
Тело сводило судорогой, а перед глазами плыли мутные круги. Силы уходили стремительно, словно из пробитого сосуда. Я пошатнулся, чувствуя, как колени вот-вот подогнутся, но заставил себя удержаться на ногах. Больше всего на свете хотелось упасть и просто уснуть, забыться…
— Ты! — холодно прозвучал голос Учителя, он указал на меня своим посохом. — Твой черед войти в круг.
Глава 10
Я медленно поднял голову и встретил взгляд Астахова. На его губах застыла едва уловимая улыбка, будто он уже видел, как мое тело падает на землю и теряет всякую жизнь.
Собрав остатки воли, я заставил себя сделать первый шаг, потом второй. Ноги едва слушались. Ученики расступались, смотря на меня одновременно с любопытством, тревогой и скрытой радостью.
Большинство из них уже списали меня со счетов.
— Давай, сбившийся, — презрительно процедил сквозь зубы Роман Ивлев. — Сейчас тебя окончательно сломает.
Я не ответил, но усмехнулся, проходя мимо. Не хотелось тратить и без того жалкие крохи сил на перебранку с идиотами.
Остановившись в центре резонатора, развернулся лицом к Учителю. Я ясно видел на его лице удовлетворение человека, уже достигшего желаемого.
— Что ж, — протянул он с театральным сожалением. — Посмотрим, сумеешь ли ты пройти сверку… до конца. Или, быть может, ты готов стать яркой звездой и предупредить свои мучения?
Слова звучали как издевательская речь горе-врача, заранее знавшего диагноз пациента и с нетерпением ждавшего его последнего вздоха.
Я молчал, смотрел на Астахова в упор. Внутри нарастал холодный гнев, и я чувствовал, как эта внутренняя ярость дает мне новые силы.
Пусть Учитель думает, что уже победил.
Пусть считает, что я на пороге смерти.
Чем уверенней он будет, тем больше у меня шансов…
— Начинайте! — властно приказал Учитель.
Члены совета двинулись к кругу, встав каждый на свою печать.
Что ж… сейчас начнется самое сложное испытание из всех, что я прошел в своей жизни. И я знал только одно — проиграть я не могу.
Не сейчас.
Не здесь.
И не им…
Я закрыл глаза, расслабляясь и чувствуя, как энергия размеренно течет по моим каналам. Первый же поток чуждой силы, коснувшись меня, обжег подобно раскаленному железу.
Я едва сдержал предательский крик, сильнее стиснул зубы. В тело проникала энергия — чужеродная, враждебная, грязная. Она сталкивалась с моей собственной энергией, порождая внутри болезненные волны, вспышки и разрывы.
— Долго не выдержит, — услышал я чей-то смешок.
— Смотрите, смотрите! Он уже почти на коленях! — едва прорвалось сквозь гул в ушах.
Я не видел, что делают члены Совета, но чувствовал, как разноцветные потоки один за другим вливаются в тело. Они пытались растворить и вытеснить белую энергию, ставшую моей сущностью. Но чем сильнее была боль, тем яснее становилось мое понимание происходящего.
То, как энергия двигалась внутри Владислава, то, как она его почти разорвала… теперь я видел это с полной ясностью, словно заново переживая ту сцену, но уже изнутри.
— Второй поток! — послышался голос Учителя.
Я сжимал кулаки, ногти больно впивались в ладони. Коленные чашечки тряслись, а грудь будто сдавило гигантским обручем. Пот струился по лицу, застилая глаза.
Сопротивляться потоку было бесполезно… я попросту сжигал свою внутреннюю энергию, которую и без того осталось ничтожно мало.