А что если…
Что если не сопротивляться чуждому потоку, не воевать с ним, а… а попытаться его вести⁈
Мысль пришла неожиданно, словно подсказка, родившаяся из глубины сознания. Вдруг мне ясно вспомнилось, как я лечил Трофима, как вел его энергию, направляя и очищая потоки внутри его тела. Сейчас я мог применить тот же принцип — не бороться, а попытаться направить. Но теперь в качестве пациента был я сам.
— Третий поток! — послышался жесткий приказ.
Новая волна ударила в грудь, словно кулаком. Я подавил крик, и сознание начало действовать по знакомой схеме. Теперь я не блокировал чужую энергию, а подхватывал ее, аккуратно направлял по каналам, которые видел и чувствовал. Я не допускал смешения потоков, удерживая их отдельно друг от друга, корректируя траекторию их движения.
Боль постепенно сменилась напряжением, требовавшим огромной концентрации.
— Четвертый! Пятый… — продолжал Астахов.
Потоки врывались один за другим, но я направлял их по отдельным, уже знакомым мне маршрутам. Заставлял двигаться так, как нужно мне. С каждым новым потоком уверенность моя крепла, и я начинал понимать, что мое интуитивное вмешательство в ритуал Владислава теперь стало ключом к спасению меня самого.
Ошибкой было смешивать энергию, позволять ей образовать черноту. Теперь я не повторял ошибки. Если допущу смещение, то чернь уже не остановить.
К шестому потоку я уже не хотел кричать. Наоборот, спокойно и сосредоточенно вел каждый поток по его собственному кругу. Направлял энергию так, чтобы она не могла соединиться с другими.
— Он что, выдерживает⁈ — послышался удивленный шепот.
Я не видел лица говорившего, потому что стоял, все еще не открывая глаз. Но понимал, что все шло не так, как хотелось моим палачам.
— Седьмой! Восьмой… — Астахов отчаянно старался ускорить процедуру. — девятый…
Энергия теперь кружила вокруг меня бурей разноцветных вихрей, не смешиваясь, не превращаясь в ту самую ртутную чернь. Я чувствовал себя логистом, направляя потоки каждый по своему маршруту.
Теперь я не боролся за выживание. Я управлял процессом. Из жертвы я превращался в хозяина этой силы, полностью контролируя ситуацию.
Осталось дождаться финального аккорда. Сделать последний, самый главный шаг, и тогда посмотрим, кому здесь придется пасть на колени.
Я сделал медленный вдох и глубоко выдохнул, чувствуя, как вокруг меня бушует сила Приюта Длани Предков. Каждый поток, отличный по цвету и природе, стремился к центру круга, пытаясь слиться с другими в единую темную субстанцию, способную поглотить все живое. Но теперь я видел и чувствовал структуру этой энергии настолько четко, словно передо мной лежала схема кровеносной системы человека, знакомая до мельчайших деталей.
Я медленно поднял руки.
Наконец, в круг вошел двенадцатый член Совета.
— Закончи это, — сухо приказал Учитель.
В тот же миг воздух загудел от переполнявшей его энергии. Все двенадцать потоков, каждый разных оттенков и стихий, вращались вокруг меня с огромной скоростью. Я оказался в эпицентре мощного энергетического вихря, способного сокрушить не только меня, но и всю школу, если я допущу ошибку.
Но ошибки не будет.
Я, наконец, поднял голову, открыл глаза. Всмотрелся в искаженные напряжением лица двенадцати членов Совета. На лицах моей палачей была видна тревога и ненависть.
— Сбившийся, — выдохнул один из них. — Сдавайся, пока еще можешь стоять.
Разговаривать с соперником начинают в двух случаях — когда пытаются усыпить его бдительность либо когда исчезает уверенность в своих силах.
В диалог я не вступил.
Моя рука, словно в ней лежал хирургический скальпель, рассекла воздух, перерезая все двенадцать вращающихся энергетических потоков в единой точке.
Шрам на груди вспыхнул болью.
Время словно замерло.
Потоки, утратившие мою поддержку, с яростным грохотом рванулись в обратную сторону, смешиваясь, формируя чернь. Прямо к членам Совета, которые стояли на своих печатях.
— Держите потоки! Удерживайте! — завопил Учитель, но было уже поздно.
Энергия, сорвавшаяся с потоков, рванула по кругу резким, ощутимым порывом, будто ветер внезапно превратился в шторм. Одиннадцать лучших выпускников, только что стоявших с гордыми лицами и прямыми спинами, разлетелись в стороны, словно тряпичные куклы. Я отчетливо видел, как вздрогнули их тела, словно попав под разряд тока.
Нескольких закрутило в воздухе, двое впечатались в каменные колонны с глухим стуком, еще трое ударились о стены зала, оставив на них трещины и темные пятна. Остальных проволокло по земле несколько метров, пока они не замерли в нелепых позах, не в силах подняться.