Женщин, детей и стариков загнали в большой сарай. Там же находились раненые мужчины, которые не смогли уйти с Илисаром в горы. Кто знал Холлана и Илисон – молчали, отводили глаза. Кто-то едва заметно кивал. Одно племя.
– Нас выводили из сарая смотреть, как рубят головы.
В первый день казнили оставшихся в живых воинов. Не щадили никого – ни мальчишек, ни раненых. Женщина вырвалась, кричала, умоляла не трогать сына – её сердце пронзил кинжал.
На второй день настал черёд княжеского дома. Всего пятеро – все, кто остался. Барс, лишившийся в последнем бою глаза. Дряхлый старик, какой-то родственник старого князя, друживший с ним чуть ли ни с рождения. Бывший посол племени в Объединённых землях и его жена, на своё несчастье несколько лет назад не вовремя решившие посетить родную землю и так и оставшиеся здесь. И Илисар. Князь каким-то злым чудом был ещё жив, хотя и выглядел, как мертвец.
– Мы были уверены, что князь умер. Нам пришлось снова пережить его смерть.
Его втащили на помост, где специально для членов княжеского дома соорудили виселицу. Илисар не мог стоять на ногах сам, его подняли и сунули голову в петлю.
Как Илисон не удерживала, ночью Холлан выбрался из сарая, добрался до площади и в свете полной луны сидел у ног князя.
Деревня была объявлена территорией Союза племён. Как позже узнал Холлан, Союз предъявил Объединённым землям документ, подписанный рукой Илисара, из которого следовало, что Племя-под-Луной добровольно сложило оружие в обмен на спокойную жизнь под предводительством Серого князя. Более того, выходило, что Илисар мирно умер ночью в своей постели от какой-то неведомой хвори.
Оставшихся жителей деревни распустили по домам, а воины Союза Племён, пополнив запасы, двинулись на юг, оставив своих раненых и наместника с горсткой охраны. Ещё в первый день после казни хмурый мужчина, седой, одноногий, огласил с деревянного крыльца свод законов. Воины дежурили у помоста, чтобы никто не посмел снять тела и похоронить членов княжеского дома. Холлан больше не приходил на площадь.
Шептались, что часть княжеских воинов смогла скрыться в горах. Беспочвенные надежды. Никому не удавалось перейти Северный предел. Даже Илисар, любитель опасных путешествий, решался на поход в горы только в середине лета. Племя и так звали Загнанными, потому как последние десять лет приходилось отступать всё ближе к горам под натиском Союза, а теперь это название закрепилось, подарив завоевателям новый повод для издёвок.
Воздух по утрам был ледяным и прозрачным, льдинки сверкали на солнце. Нельзя было тянуть – близились морозы, а вместе с ними придут снежные бури, которые запрут деревню на несколько месяцев. Воины Союза продолжали отмечать победу, и с каждым днём их бдительность падала, чему способствовали княжеские запасы вина. Холлан с Илисон ушли до наступления рассвета.
Илисон и Холлан с детства знали тайные тропы и опасные для чужаков участки, поэтому не боялись преследования. Деревня исчезла за покрытыми инеем скалами.
– Мы с Илисон ушли на восток, к морю, а оттуда по побережью добрались в Порт-Акара.
– Ты хочешь сказать, что Илисон жива? – голос культиста вытащил Холлана из воспоминаний, и он с недоумением посмотрел на лысого мужчину. В его интонации наёмнику почудилась… надежда?
– Ещё как жива, – откликнулся Базиль от дверного проёма.
Холлан вернулся в настоящее. Настоящее, где нужно было отловить сбежавшую от Илисон наследницу из Стэн-Ноута. Илисон была не только жива, она была причиной, по которой они все встретились и вынуждены были ночевать в коровнике.
Глава 9. Ярмарка
– Господин Хорст готовится к выступлению, – на лице помощника мэра застыла вымученная улыбка. – Вам лучше зайти завтра.
Холлан понимал грустного усатого мужчину, которому ежедневно приходилось выслушивать тысячи просьб и претензий посетителей ярмарки, но настойчиво повторил:
– Дело срочное, касается пограничных княжеств. Необходимо, чтобы мэр сделал объявление.
– Он сейчас очень и очень занят. Попробуйте подойти вечером, – сказал помощник и всем телом развернулся к двери, прозрачно намекая посетителям, что разговор окончен.
После вчерашнего вечера Холлану не хотелось смотреть на своих попутчиков. По сути он ничего не рассказал, но теперь ему казалось, что и те скупые слова были лишними – он предпочитал оставаться тенью без прошлого. Обычно он рассказывал свои истории, когда был пьян, и перед ним в тумане маячили такие же пьяные незапоминающиеся физиономии, с которыми он никогда больше не встречался, а если и встречался, то не узнавал, как они не узнавали его. Холлан проснулся раньше других, вылил на себя ведро холодной воды, сбрил щетину. Культиста пришлось отвязать – никакие объяснения не убедили бы фермерскую жену, которая пришла доить коров на рассвете, что сопровождающему сестры последней милости положено связывать руки. Лысый мужчина, надвинув поглубже капюшон, сидел в углу и украдкой массировал запястья. Вид у него был задумчивый.