Холлан пошевелился, поменял положение – ноги затекли. Вытащил из-за пояса нож с рукояткой, на которой была выжжена луна, пронзённая стрелой. Им он тогда черканул по ладони, чтобы принести клятву. Нож, конечно, отобрали, когда Холлана и Илисон бросили к остальным пленникам в сарай. Холлан нашёл его случайно. Когда они уходили из деревни, в предрассветной темноте, на заднем дворе одного из домов они прошли мимо кучи пустых бутылок. Холлан кинул взгляд на стену – в ней торчала пара ножей, ещё несколько валялись на земле – пьяные воины развлекались. Холлан не поверил, увидев знакомую рукоятку, потянулся и замер.
Конечно, он уже успел с юношеской горячностью придумать, как ворвётся во дворец, найдёт Серого князя, выкрикнет ему в лицо, что любил Илисара, и вонзит ему нож в сердце. Однако этим он нарушит клятву. Но… если клятва разрывает душу и требует делать то, что человек не хочет? Если клятва вынуждает ненавидеть того, кого любишь, и любить того, кого ненавидишь? Зачем Илисар так поступил с ним?..
Илисон ждала. Холлан вытащил нож из древесины, оторвал кусок от подола рубашки и завернул в него лезвие. Над вопросами он подумает потом, сейчас нужно уходить.
И вот, двадцать лет спустя Холлан смотрел на нож. Он так и не нашёл ответы и просто делал, что должен был. Каждый день, шаг за шагом. Только когда полная луна вперивала взгляд прямо Холлану в душу и освещала уголки, подёрнутые пылью времени, напоминая о том дне, он больше не мог справляться ни с болью, ни с потомком воспоминаний, ни с неотвеченными вопросами. И тогда Холлан шёл в кабак и планомерно напивался, сначала позволяя боли выползти на свет, заплетающимся языком рассказывал собутыльникам истории, а потом топил её, топил, пока тело не отключалось, а сам Холлан не погружался в священную пустоту беспамятства.
Небо светлело, долина была подёрнута дымкой, тающей на глазах. Лагерь ещё спал, но Холлан уже направился в Дайс. За его плечом был мешок с двумя бутылками отличного виски. Было слишком рано, но лучше подождать открытия трактира в городе, чем в лагере натолкнуться на одного из тех людей, что требуют делать то, чего Холлан делать не хочет.
Глава 9. Некуда идти
Холлан валялся под кустом и бездумно наблюдал, как ветер шевелит листья. Где-то у уха зудел комар, Холлан лениво отмахивался. Заунывно кричала какая-то птица. От лагеря раздавались голоса, смех, звон оружия – наверное, тренировка. Ржали лошади. Насколько наёмник мог судить, прошло два дня с тех пор, как он оказался в Дайсе.
Приходила Илисон и назвала его свинотой. Приходил Базиль, и Холлан орал на него. Мальчишка ушёл, а потом всё равно вернулся. Илисон сказала ему, что за Холланом надо присматривать, чтобы не утонул в собственной блевотине – так он объяснил. У Холлана тогда еще оставалось две бутылки. Одна полная, другая на две трети опустошённая. Он присосался к бутылке и не отрывался, пока последняя капля не стекла по горлышку, а потом запустил в Базиля. Целился прямо в лоб, но мальчишка уклонился, и бутылка задела его голову по касательной. После этого он ушёл и не возвращался.
У трактирщика в Дайсе оказалась внушительная личная коллекция алкоголя. Сначала он не Хотел пускать Холлана – где же это видано, пить с самого утра! Но Холлан показал ему свой кошель, а потом пообещал отдать одну из бутылок виски из погреба мэра Котари. Эту самую бутылку они с трактирщиком прикончили в первые полчаса. Потом пришёл черёд второй. Вечером Холлан как-то добрался до лагеря, а в мешке его позвякивал запас на ночь. И на следующий день. По дороге он спускался очень аккуратно, чтобы ничего не разбить.
Дважды появлялся Рори, принёс сначала водку, потом вино. Сказал – от Аарена. Сказал, Аарен знает не понаслышке, как люди чувствуют себя во время попойки и хочет помочь, чтобы Холлан приходил в себя постепенно. Холлан не хотел приходить в себя. Так и сказал Рори. Тот улыбнулся, показав все свои кривые зубы, убежал, а потом притащил ещё бутылку водки. Холлан смутно почувствовал к Аарену нечто вроде симпатии.
Но запасы подошли к концу. Сегодня в полдень Холлан проснулся с каменной головой и не нашёл вокруг себя ни одной полной бутылки. Даже такой, чтобы алкоголь бултыхался на донышке. Обнаружил миску с кашей. Чуть не опрокинул, влил холодное месиво в рот. У наёмника раскалывалась голова. К счастью, скоро прибежал Рори с небольшим бочонком пива и холодной печёной картошкой. Первым делом Холлан уделил внимание пиву. В голове начало потихоньку проясняться. Спустя некоторое время наёмник сумел подняться на ноги, шатаясь, дошёл до ручейка, набрал в миску воду и пил, пил, пил. Интересно, думал он, когда к нему вернулась способность думать, знает ли Марсен о такой осведомлённости Аарена в делах выпивки? Впрочем, совсем не интересно. Холлан глотнул ещё пива. В голове было пусто, в животе – паршиво, на душе – мутно. Но по крайней мере, Холлана никто не трогал.