--Мам, дай пить. Пить сильно хотца. – Подал голос ребёнок.
Женщина машинально зачерпнула из кадки воды и подала ребёнку. Мальчик ухватился обеими руками за деревянный черпак, но удержать его в силу своего возраста ему было сложно, и потому на помощь пришёл отец. Взрослый мужчина трясущимися руками ухватился за ручку покрепче и помог сыну напиться, предварительно всыпав в воду мелко растёртую травку из заветного мешочка. Хозяйка, ничего не заметив, продолжила возню с вечерней стряпнёй. Как только она отошла, больной сам примкнул губами к влажной корчаге. Сухая трава застилала всю поверхность холодной прозрачной воды. На вкус она никак не повлияла, но если попробовать чуть-чуть разжевать её, то получался горьковато-кисловатый вкус. Отец с сыном молча переглянулись и допили всё до единой капли. Вот только к еде, как и обещала строптивая хозяйка, мужа не допустила. На этот раз она не подбросила на печь даже засохшей корочки хлеба. Больной лишь шумно вздохнув, отвернулся к стене.
Сон, который последнее время напоминал забытьё, пришёл неожиданно быстро и легко, потому утро, несмотря ни на что, принесло хорошее настроение и неожиданное прибавление сил. Не ожидая от себя такой прыти, больной присел на печи, подчиняясь лишь инстинктам, а не привычкам, выработанным за последнее время. Свесив ноги, душа зашлась от радости. Однако сползти и попробовать встать на них, он не решился. При появлении своей жены, больной, на сколько это было возможно, быстро принял за долгое время привычную позу на лежаке.
--Дуня-я-я. – Тихо и протяжно позвал Михей.
--Чего тебе? – Недовольно откликнулась женщина, не спешащая подходить к мужу.
--Дай кипеточку попить, а то кишки слиплись, да и живот так подвело, что мочи нет терпеть.
Видимо ещё не совсем отойдя ото сна, хозяйка без лишних, но ставших такими привычными попрёков, подала горячей воды в деревянной кружке, а сама отправилась хлопотать по хозяйству. Стараясь не показать ей своего секрета, мужик покрошил в кружку заветной травки, размешав на сей раз пальцем траву и постарался выпить полученное как можно быстрее. Силы, странным образом покидавшее его, возвращались с необыкновенной быстротой, принося хозяину неимоверный восторг. Немощь отступала, возвращая здоровый аппетит и желание встать на ноги. Под вечер, уже не в силах таиться, он просто был вынужден спуститься на неокрепшие ноги и, пошатываясь подойти к печи, где с жадностью, опёршись плечом о теплую опору, буквально глотая, сметать всё, что попадалось под руку.
Вдруг, всё вокруг задрожало, словно в знойный день, и такое ясное, реальное изображение стало пропадать. Я потянулся рукой к глазам и, толком не успев, как следует их потереть, упёрся прямо в тревожное конопатое личико Маринки.
На лице подростка гуляла тревога за меня. Она хлопала своими длинными ресницами прямо перед моим лицом, по которому ещё секунду назад так больно хлопнула своей маленькой, но на редкость тяжёлой ладошкой.
--Очухался, наконец. – Выдохнула девчонка, отодвигаясь от меня на безопасное расстояние.
--Ну, вообщем, да. А ты чего меня лупить-то вздумала? – Придя в себя, я ответил ей хриплым, со сна ещё не набравшим силу, голосом.
--Да так… А ты оказывается спать здоров… Уж скоро полдень, а тебе хоть бы хны. Посопел бы, что ли для приличия, будто и не дышал даже. Вот мне и пришлось применить к тебе такие радикальные меры. Ты не думай, мне это тоже не очень-то приятно было, если при этом мой испуг учесть. Да и велено мне было только таким методом тебя из твоей страны грёз на грешную землю выводить.
--А ты и расстаралась, ничего не скажешь, чуть челюсть не свернула. – Овладев ситуацией, встал я с постели и пошёл к умывальнику.
--Ешь давай, и пойдём за всеми. Они пошли место какое-то приглядывать, а меня с тобой оставили.
--Если не взяли с собой, значит, и смотреть там нечего.
--Зануда ты. Хочешь таким же, как и они стать? Хоть ты и из наших, а всё равно под них косишь.
--Это ещё из каких таких – ваших? – Невольно ухмыльнувшись, ответил я.
--Ну, мы же с тобой из одной, реальной цивилизации, не то что эти… Они-то поди и сами не знают что, да как сейчас в мире обстоит, а туда же учить лезут. Тебе ещё их сказки-то не надоели? Может они тебя наркотиком, каким опаивают? Ты пораскинь умишком: не может человек явно видеть то, чего возможно и не было много лет назад.