--Пошли, только смеркаться скоро станет. – Пожав плечами, двинулся я к умывальнику. Машинально заглянув в зеркало, я увидел своё давно знакомое лицо с необыкновенно-серым оттенком. Болезненный вид не соответствовал моему самочувствию.
--Это что ещё за новости? – Пристально разглядывая меня, слишком участливо спросил Трофим.
--Может, съел чего-нибудь. А может просто воздуха не хватает? Подольше гулять надо. – Стал, почему-то оправдываясь, предполагать я, несуразно переминаясь под укоризненным взглядом мудрого человека.
--Может-может. В лесу-то как раз воздуха и не хватает.
--Слушай, что ты сам-то всполошился? Мало ли отчего это у меня, сейчас погуляем, и всё пройдёт.
--Пойдём-пойдём. – С недоверчивостью, он стал повторять слова. При выходе на такую неожиданную прогулку, он велел Анюте приготовить киселя, странно посмотрев при этом ей в глаза. На что её такое милое личико вытянулось. Она по-детски удивлённо захлопала глазами, при этом посмотрела на меня и, всплеснув руками, неожиданно выпалила.
--Батюшки мои, да как же так угодить-то можно?
Трофим, сразу взяв инициативу в свои руки, не дал ей возможности продолжить свои рассуждения вслух. Он, довольно сильно подтолкнул меня к выходу и постарался установить далеко не походный темп шага.
Морозный воздух ворвался в мои лёгкие, взрывая их свежестью надвигающейся зимы. Лес уже не казался унылым и угрюмым – он готовился к долгому сну. Неожиданно, моё настроение стало радостным, хотелось петь и кричать от внезапно нахлынувшего восторга. Угрюмый Трофим не только не портил моего добродушного расположения, но даже усиливал ликование своей странной подозрительностью.
Наконец, выйдя на удивительно большую опушку, которая, впустив нас в свой магический круг, замкнула её плотным кольцом высоченных деревьев, он указал мне на опрокинутый ствол. Огромное, явно спиленное дерево лежало ровно по центру свободного круга. Первым на него опустился Трофим, кряхтя и охая, при этом бросая в мою сторону цепкие взгляды.
--Да не томи ты меня, если чего не так, то лучше сразу скажи, в чём провинился. Хватит недомолвками, да взглядами одаривать, будто школьника какого. – Не выдержал я многозначительного молчания.
--Да вот всё жду, что сам совесть поимеешь, да расскажешь, как в такое вляпаться умудрился. Не маленький уже, как ты говоришь, а всё невдомёк, с кем можно дружбу водить, а с кем и не стоило бы даже разговаривать. А ты, гляжу, дружбу потихоньку водить начал, что б мы тебе помехой не были. Так чего я могу тебе сказать такого, на что ты сможешь обратить своё драгоценное внимание? – Тихо и грустно проговорил Трофим, едва сдерживая себя на спокойной и смиреной ноте разговора. Его желваки ходили от удерживаемей внутри ярости, которая просто рвалась наружу, то есть на мою бедную голову. Чему же тут было удивляться, когда все и про всех буквально всё знали. Это мне одному требовались объяснения, да ещё душеспасительные беседы, которые тоже разжёвывали не только события, но ещё производили и своеобразный психоанализ всего виденного. Окружающим казалось очевидным то, что от моего понимания было, не только закрыто, но ещё и загадочно, и в какой-то степени верно.
--Опять за мной подглядывал?
--У тебя на лице его печать положена, значит, сумел залезть к тебе в голову и создать неразбериху.
--Это почему ещё?! Что же это, я, по-твоему, и постоять за себя не могу?— Стало мне обидно от недоверия к моим силам.
--Ну, извини, ежели обидел, но мысли твои и без того неустойчивые, а теперь, даже страшно представить, чем стали они для тебя, в какое русло направил их этот колдун. Вот только не пойму, как ему удалось сквозь такую защиту просочиться?
--Через сон. Ложусь и вижу его. Не знаю, наверное, он действительно страшный человек, но говорит порой нормальные вещи.
--Эх, пустил к себе чудовище, да ещё дал возможность зацепиться за живое. Теперь он не отстанет. Опоздал я. Куда же ты торопишься? Его осуждать, это как сердиться на непогоду. Его сущность до такой степени лжива, что, наверное, и сам забыл, когда правду сказал. При его мастерстве это не очень-то сложно. Но зачем ты его в себя пускаешь?
--Так не волнуйся, я его и вижу лишь во сне.
--Потому и звать начал? Кого обмануть хочешь?
--Если ты всё знаешь, то знаешь, что он, как и вы, правду другой стороны показывает и она не менее важна, чем та, о которой вы говорите. Ведь это твои слова, что мне обязательно правду знать со всех краев.