После, как возвернулся, не пробыв дома и трёх дней, отправился в лес и явился только через месяц с окровавленным медвежьим зубом. А Медвяк по ту пору из села сгинул. Сколько не искали, так и не нашли. Поговаривали, что брат брата убил, но кто верил, кто нет. Ждан по-прежнему не говорил, да и спрашивать его без толку было, от всего отмалчивался.
Время шло, сын Ждана подрос, да так же, как его дядька, в лесу и сгинул. Слёг тогда и сам Ждан, да не долго мучаясь, и умер. Поговаривали, что как только хозяин слёг, к нему прибегала огромная белая собака с красными глазами. Не обратив внимания на людей, прямо к больному прошла и долго на него в упор глядела, а после лизнула в щёку и ушла, поджав хвост.
--Это ты на Гашку что ль намёк даёшь?
--Я намёков не даю. Говорю, чего самому рассказывали. – Огрызнулся старик.
--А, насчёт зуба медвежьего как? – Не мог удержаться я от нетерпения.
--Ой, да как же это я?! В селе один мастер Ждану из этого зуба диковину вырезал: сверху орлиная голова, которая, если амулет носить, то на каждого встречного хищным клювом повернута, окажется не только под защитой клюва, но и взгляда, а мудрый взгляд, аж в самую душу заглядывает. В клюве, птица змею держала, тонкую и острую с обеих сторон. При желании, даже шкуру проткнуть можно было такою вещицей. Так вот, говорили, что перед смертью к Ждану сама Вирь-авой явилась и тот медвежий клык забрала, но не просто забрала, а что-то приговорила. Ну, вроде того, что весь его род своего покровительства лишает что ли, не помню, мал я был, когда это пересказывали. И как он попал к последнему сыну Медвяка, не скажу. Всю свою жизнь волхв с ним не расставался, даже Виждичу не передал, не отважился. Поговаривали, что за этим зубом к нему сам Зиждич приходил, но старик выстоял, не отдал. Сильно разозлился тогда колдун. Да и проклял последнего из этого рода. Сказал, что именно последыш наследником его дел станет, именно ему все свои знания передаст, а тогда пусть кровь на кровь навалится, а отец полюбуется, да его вспомнит.
Все беспременно на Виждича и подумали, да забыли, что в роду последним народившимся, оказался младенец Межевой. Он народился, когда самому младшему на то время Виждичу, почти пятнадцатый год минул. Так и съехало проклятье с одного сына на другого. Сильно родители берегли малого, но видно чему быть, того не миновать. Ему как двенадцатый годок минул, так и сгинул в лесу. Наматываешь на ус? В каком скиту теперь Игнат со своей стаей обитает? Да, до кого всё докричаться пытается. Вот от этих корней и Влас и Марья получаются. Но и Виждича корни не погибли.
Наверное, не просто так Марана, которую со всех деревень по ту пору выметали и выкликивали, именно ему Дариславу принесла. Знала она о грядущем переделе, вот и захотела свою часть в человечьем роде утопить. А кто лучше всех её дитя сберечь смог бы, как ни наследник её сестры? По Христовой-то вере Марана самая что ни на есть смерть. Как ни назови, дело её для людей постылое. Вот и решила напоследок доброту проявить – Дариславу в защиту не токмо ради людей выродить, но и ради того, чтобы с ней её самая добрая часть средь живых оставалась.
Теперь она в людские платья не рядиться, а всё больше со страшным зловонным оскалом в полной черноте является. Раньше ей как истинной богине жертвы несли, да просьбы чинили, она и цвела, принимая разные прекрасные лики, а когда перелом прошёл, так её в чёрный плащ с капюшоном обрядили и ещё косу в руки дали. Вот она и начала свою жатву собирать, хотя, говорят, что праведникам она нет-нет, да и является в образе прекрасной девы.
--Язычество это всё. Сам же сначала говорил об истинной вере, а теперь в сказки ударился.
--Нету дыму без огня. Без прошлого, нет и будущего. Мы все части былого целого, а раз мы живём, то и они в нас. Не призываю я тебя возрождать старые традиции, ты хоть сущие до конца прими. Вера, которая в тебе прорастать начала и сейчас скажу, самая правая. Но вера вере рознь. Задумайся: сможешь ли ты жизни своей не пожалеть ради её защиты? Вросла ли она в тебя так, что дышать без этого не сможешь? Вот когда скажешь, на это – да, тогда нечего тебе на этом, да и том свете бояться, потому, как Спасителю себя без остатка отдаёшь, выбором своим подтвердишь Его власть и своё полное доверие.