--Она Вирь-авой упомянула, да сказала, что я якобы у неё защиту прошу. Про шкуру упомянула, которой та должна меня от кого-то прикрыть. Больше ничего не помню. – Попытался я слабо восстановить текст заговора.
--Прости Коленька, но моя рука в таком деле бессильна. Теперича надо к ней же с обратными словами обращаться, а я в этом слаб. Почти от любого проклятия освободить смог бы, но только не могу в борьбу со старыми богами вступать. Не дано мне с ними не то что воевать или дружбу водить, но даже к капищу старому приблизиться не могу. Лизка в этом здорово преуспела. Мать её ведуньей была и от нашего учения мало что пиявка противная переняла, зато старых богов сильно чтила и силы в них черпала, да и дочь с ними обращаться научила. Так что не серчай, не моя это наука, а потому, ничего с этим поделать не в состоянии. – С досадой проскрипел колдун, превращаясь в растерянного старика, которого уличили в бессилии.
--Значит, ты знаешь, что Лиза твоя нашла амулет Зиждича и хочет выпустить старого колдуна, чтоб потом твоё место занять? – Раздосадовано пробубнил я лишь у себя в голове, стараясь привыкнуть к мысли о собачьей доле в прямом понимании этого слова.
--Не новость, но предупреждение лишним не бывает. А тебе как всегда два пути: либо у сосны от заклятия освободиться и навек потерять дар, который в тебе только начал «голову» приподнимать, либо вступить в новую жизнь собакой, а потом обратное заклинание найти. Думай, чего тебе совесть предложит, то и сделаешь. Прости, но одному в этом деле я всё же рад, теперь никто на тебя не повлияет. Всё только сам решать станешь. – Закашлявшись или рассмеявшись, старик исчез, оставляя меня ни с чем.
Сумерки зимнего дня сгущались с оглушительной быстротой. Дом, наполняясь непроницаемой темнотой, погружался в холодную плотную густоту. Мои лапы были не в состоянии зажечь свечу или хотя бы как-то помочь осветить помещение, да и рост не позволил бы осуществить задуманного. Видение мира глазами животного довольно-таки отличалось от привычного человеческого ощущения реальности. При полном душевном трепете, я всё же начал испытывать некоторое наслаждение внезапно свалившейся доли. Пусть и не разноцветно-яркое восприятие действительности окружало меня со всех сторон, но точность ощущений, с которой передавались предметы, их местоположение, размер и запах, даже незначительный шорох за пределами дома, передавались очень точно. Собачья жизнь начала свой отсчёт, не обращая внимания на мои интересы.
Трифон, перевоплотившись в состояние прозрачного очертания, по-прежнему сидел на своём табурете и не подавал никаких признаков, доселе своего обычного ворчливого состояния. Чужая и непонятная суть другой личности постепенно, но довольно настойчиво старалась заставить меня забыть кто и что я в этом мире. «Не противься, ты всего лишь маленькая оболочка, которая скоро всё позабудет» - тихо и методично пело в голове это нечто.
Ещё путаясь в происходящем, моё тело напряглось, невольно отзываясь на чужую волю, и я сам, не желая этого, стал потихоньку рычать на того, кто шёл от калитки к дому. Запах тут же обрисовал предмет моего переживания – это был высокий немолодой человек, который спешил ко мне. Ему был необходим именно я. Слух, зрение и обоняние слились в единое целое. Человек и собака стали понемногу сливаться во мне. Несмотря ни на что, я старался удержать ниточку самого себя, потому, в вошедшем сразу же узнал долгожданного Трофима, но за его плечами стоял призрак старого злого незнакомца. Именно он пытался пролезть в моё тело, подавляя мою слабую волю. Его суть была тоньше и злее призрачного Трифона. Он будто недавно перешагнул незримую грань прошлого и настоящего, потому, даже для видавшего виды Трофима, был не осязаем.
--Чего это вы в полной темноте сидите? – Забеспокоился мой учитель, когда я с радостным визгом бросился облизывать его лицо. – Вот так перемены?! Как же это тебя так угораздило-то? Эх, Коля-Коля… -- Раздосадовано покачав головой, он, наконец, зажёг керосинку. Внимательно осмотрев меня, и, не переставая качать головой, он стал осматривать моего родственника. Мысли рвались наружу нескончаемым водопадом. Хотелось рассказать подробности того, что так неожиданно повлияли на нас с Трифоном, но ещё больше хотелось поделиться теми возможностями, которые неожиданно открылись в новом положении.