Первым не выдержал Трофим, он остановился прямо посередь дороги и, вздохнув, ответил неугомонной Марфуше.
--Ты б ещё всей улице разом объявила, что, да как. От тебя самой отдыхать надо. Теперь, кажется, понятно, почему именно тебя к Агаше приставили.
--Это ещё почему? – Не унималась бойкая старушка.
--Да потому, что ты молчать не умеешь. Всё, что надо и не надо расскажешь.
Баба Марфа сделала обиженное лицо и прошла, мимо нас молча, высоко подняв голову.
--Ну зачем ты так с ней, ведь обиделась старушка. Она от доброты своей такая неугомонная. – Пытаясь сгладить возникшую размолвку, пожурила я Трофима.
--Успокойся, её обиды на долго не хватит. Лишь до крыльца дойдём, и снова щебетать примется, вот увидишь.
Придя домой, не раздеваясь, я упала в свою кровать. События последних дней и резкие перемены в жизни, измучили меня до такой степени, что любопытству уже не хватало места в моей бедной голове. Много непонятного, странного, где-то даже страшного, принималось как обыденное явление. Я уже смирилась с любым событием без малейшего удивления, как будто это всегда было возможно в моей жизни. Поэтому, когда бабушка Марфа осторожно спросила меня о смерти, или лучше сказать, исчезновении моей мамы, я просто вспомнила о произошедшем. Все, окружающие меня люди, каким-то странным образом могли общаться лишь одними мыслями, что в ту пору мне было недоступно.
Утро следующего дня принесло облегчение и жажду познания до селе всего непонятного непостижимого для меня. Вопросы сыпались, иногда даже не дожидаясь ответа. Мне было интересно всё, и поэтому, я начала с бабушки.
--Баба Марфа, а сколько вам лет? – Не успев толком поесть, приступила к ней со своим неудовлетворённым любопытством.
--Да, почитай, как твоей бабушке, поэтому можешь меня просто бабушкой звать, не обижусь, а даже приятно будет.
--А ты здесь всю жизнь прожила или, как и я, пришлая? – Увлечённая словоохотливостью моей новой бабушки, продолжала я.
--Здеся местных, почитай что и вовсе нет, кроме детей, конечно, да и те не все тутошние. К этому месту откудова только не приходили легче сказать, чем откуда пришли. И каждый со своим горем, со своей печалью. Только вот оставляют не всех. Кому помогают в другое село переселиться, кого к родственникам переправляют. Это уж как наши мудрые старцы решат.
--А мне помогут до моей тётушки добраться? Она у меня здесь где-то не так далеко, в монастыре живёт. Феклуша вместе с сестрёнкой много лет назад ушли. Я бы её только расспросила, да назад к Васятке, домой пошла.
--Про дом теперь и не думай, ты теперь здесь останешься. Вот только кто тебя уму-разуму учить будет? Да и про то не наша с тобой забота. Отец Иоанн, знает к кому тебя приставить.
--А кто это такой?
--Очень хороший человек, да ты его уже видела. Он тебя испытывать должен был.
--В том странном доме, где я в обморок упала?
--Говорят, ты там себя показала как достойная, ну то есть, как будущая защитница.
--Это как?
--Этого я тебе объяснить не смогу. Тебе потом они сами всё растолкуют. А сейчас мы с тобой пойдём тебе вещи подбирать, а то ты вся поизносилась, да в баньку сходим. Ничего, привыкнешь, ещё лучше, чем дома понравится. Да и Трофиму ты видно по сердцу пришлась, он дюже хлопотал, когда тебя хотели ко мне в избу отселить.
Баба Марфа провела меня по всему селению и вывела на край , где стояла одинокая, как бы на отшибе, бедная лачуга.
--Это наша лавка. – Пояснила сердобольная старушка. – Мы отсюда берём те товары, которые нам нужны, а уж потом старцы сами расплачиваются. Тебе велено выбрать тёплые вещи и заменить старые, поэтому особо рот то не разевай, а бери примеряй, да лучше смотри, чтоб потом не переделываться.
--А мы, что, правда, прямо без денег брать будем?
--Вот глупая, говорю же тебе, что без тебя решат, чем расплачиваться с торговцами будут. Не боись, они ещё в прибыли останутся. А то бы давно сюда дорогу забыли.
Бедной была избушка лишь на вид. Зато там просто как на ярмарке, чего только не было. Но мы взяли лишь то, что выбрала бабушка. Глаза у меня разбегались. Хотелось посмотреть и потрогать многое. Смущала лишь напористость приказчика, который вместо того, чтобы называть цену и торговаться, хотел только, как можно больше товара отдать нам с собой. Моя новоявленная бабушка была тверда и непреклонна. С достойным видом, без всякой суетливости, она велела упаковать вещи и мы ушли из странной лавки.