- Ну…. то, что я – Пчелкин Николай, сын Сергея, был шофером у нас в поселке, у меня есть жена Лена, которая уже наверное с ума сошла меня разыскивая, есть мама, которую я очень люблю.
Воспоминания полились сами собой, как будто открылась затворка памяти. А особенно царапали чувства о маме и жене. Эмоции от произнесённых слов были равносильны холодному душу. От этих слов у меня что-то защемило внутри. Все, что происходило со мной, до этой странной встречи, я вспомнил ясно и чётко. Произносимые вслух события моей жизни, заныли, давая ясное понимание того, что со мной происходило в последнее время. А особенно, последний день.
Утром, как обычно, поцеловав жену, я побежал к ближайшей остановке нашего АТПэвского автобуса. Пришел на работу, получил путевку, еще раз проверил машину и поехал по разнарядке. Весь день как белка в колесе. Вечером, у Санька был день рожденья и он проставлялся. Мы с ребятами, помыв руки, собрались в нашем укромном месте, за раздевалкой у гаража. Там было несколько деревьев и большой стол, сколоченный из досок. В этом месте, мы частенько коротали свой досуг. Сидели, выпивали, как обычно. Колбаса, хлеб, огурцы, четыре «пузыря» горькой для затравки настроения на пять крепких морд и чисто мужской разговор. Вообщем, все шло по стандартной схеме. Раз собрались мужики, значит, разговор потек в намеченном русле, сначала о «железках», кому и что доделать нужно, затем «помыли кости» начальству, ну, а потом о женщинах. Вот о них – это самое интересное было. Мишка – автобусник такие страсти – мордасти выдавал, аж дух захватывало.
Приняв нормально на грудь мы стали потихоньку расползаться по домам. Начало уже смеркаться. Моя мне на мобилу аж пятнадцать раз звонила, только я звук вырубил ( я так всегда делал), а она не успокаивалась. У нас с ней такие игры были. Хоть я ее и предупредил, что задержусь, все равно будет звонить. Дело двигалось к ночи, а ковылять не ближний свет, поэтому, мы с Саньком (нам с ним в одну сторону) собрались, и насколько это было возможно, быстро пошли домой.
- А ты в сверхъестественную силу веришь? -- Спросил меня Сашка, впадая в настроение поговорить, когда мы уже вышли из гаража.
- Ты что, испугался темноты что ль? – Эту тему для разговора я никак не ожидал разворачивать с ним по пути домой. Не то, чтобы она меня как-то трогала, просто не очень хотелось в детские страшилки играть. У нас в поселке после одиннадцати часов на маленьких, да и в некоторых местах центральные улицы не освещались. Хоть и летняя ночь, а все-таки неудобно. Идешь, спотыкаешься.
- Я, знаешь, что слышал? – все не унимался Санек. -- Что есть такая ночь, когда папоротник цветет. И если его сорвать, ну опять, как его сорвать, от этого много чего зависит. Со всеми листьями, полностью расцветшим или только бутоном, то тогда и сила человеку будет дана разная.
- Ну все, крыша едет, дом стоит. – Не удержался я. -- Сань, Гоголя начитался что ль? Он у себя это подробно описал, аж с нечистой силой.
- Нет, мне про то бабка рассказывала, когда я еще пацаном был. Да так ярко, что я иногда до сих пор в это верю.
- Ни дури, а то горячка белая будет, вот это сила, так сила. Все Санек, «суслику» больше не наливать, а то тебе кирдык. «Крыша» уже течет.
- Ну тебя. Я с тобой как с человеком, можно сказать душу открываю, а ты как всегда…
- Санек, дом твой вон, уже близко, и Юлька у калитки, по-моему со сковородкой. Ой, щас тебе такой цветик – семицветик будет, что завтра даже очками не закроешь. Глянь, у нее только что пар из ноздрей не валит, а так и впрямь сила не чистая. Давай до завтра, а то и меня за компанию приложит.
- Стоять, - сказал Санька, - садись, где стоишь. -- А то и впрямь за именины мордой расплачиваться придется. Она у меня ух…..
- Не дури, она ж всю ночь так простоять может, твоя Юлька в гневе, что генерал с перепоя – все может.
- Нет, давай чуть-чуть посидим, может, уйдет.
Видимо мы с ним шептались очень громко, потому что солдатская фигура Юльки возникла перед нами как из-под земли.
- Ну что, голубчики? Доковыляли? Тепленькие, едва на ногах стоите, а туда же, прятаться … Я жду- жду, а ты и не чешешься, марш домой. И ты чеши, еще немножко осталось, ишь, замаскировались в двух кустах сухостоя. Эх, алики несчастные.
С этими словами Юлька повела, подталкивая моего друга в спину, домой. Ну, прямо конвоир с арестантом.