--Я обязательно к кузнецу подойду, а то всё один и один, жалко. – Задумчиво проговорила одна молодка.
--Да ты чего? Он же старый совсем. – Удивилась её сестра.
--Вот Фроська удумала. – Со смехом проговорили остальные. После чего все дружно рассмеялись, кроме одной, которая растерянно и с обидой пыталась отстоять свой странный выбор.
--Ну и что ж, коли старый, значит не хороший что ль, на вас вообще не угодишь. Зато глазищи-то какие, как посмотрит, так душа в пятки сама прыгает. Так и смотрела б на него, если бы не такие, вроде вас. А чего попросил, то тут же исполнила, только зачем я ему такая недотёпа.
--Да ты чего, не уж-то вправду? Ты посмотри на него хорошенько, он весь чёрный ходит, с людьми здоровается, словно милости раздаёт. Нет, не хороший он, злобный. – Пытались отговорить девушки свою «подслеповатую» подругу.
--А может у него траур. Может он печалиться по ком? – Не могла никак уняться и одна против общего мнения продолжала заступничество девушка.
--Одумайся, Фросенька, он же кузнец. А ведь во все времена считалось, что кузнецы с нечистой силой знаются.
--Ой, может потому и чёрное носит, что колдун. Вот заколдует тебя, тогда будешь говорить, какой он хороший.
--Девки, а может, уже заколдовал? Раз по такому страшному, горбоносому, да длиннорукому сохнуть стала.
--Да-да, а она будто глухая и не слышит вовсе.
От таких слов, я видимо сильно побледнела, да и сидела нешелохнувшись долго, чем и обеспокоила свою хозяюшку. Она долго ждать не стала, подошла, да трясти начала. После, словно наседка, потерявшая цыплят, бегала, да причитывала. Когда отвар мятный дала, тогда только и присела рядом. Наши глаза с ней в этот миг так схлестнулись, что она разом и отпрянула.
--Говори, чего наподслушивала. – Сказала, словно выдохнула. А мне, после услышанного, даже слово не даётся. Сижу, вроде полена с глазами. В то время мужики пропаренные и вернулись в избу.
--Ну, что? Кваску давай, хозяйка. После баньки в самый раз будет.
--Эх, хорошо попарились, все косточки ходуном заходили. – Устало, но довольно присаживались к столу дед Аким с гостем.
--Квасу? Да вот он перед вами. Вы бы лучше, чем квас дуть на Агашеньку глянули. Не пойму, что с ней случилось. Полы помыла, да присела на лавку, меня слушать, я ж плохому не научу. А потом, глядь, вся с лица сменилась. Побелела, ничего не говорит. Я сначала решила в голове у неё покопаться, так не даёт. Знаю токмо, что подслушивать наладилась кого-то. А уж кого, не допустила вызнать.
--Всё понятно, не шуми бабка, Сафронушка сам разберётся. Правда, ведь смогёшь своей выучнице помочь? – Качая головой, с надеждой на сильного друга, проговорил растерявшийся дед.
--Не шумите, а то себя самого не услыхать от вашего гомона. – Уже не на шутку испугался за меня учитель. Склонившись надо мной, он осторожно погладил по голове, после чего сам побелел и сел от растерянности уставившись на стариков.
--Так мы его считали погибшим. А он глянь… к своим не пошёл, прямиком сюда. У вас и осел. Зачем сюда? Не уж-то предвидел?
--О чём ты это? Кого углядели?
--Кузнеца пришлого. Знакомец это старый моей девочки. Из-за него почитай что всей семьи она лишилась, вот и не может в себя прийти от такого поворота. А мы с тобой всё вокруг, да около который день ходили, а к нему хоть за пустячком каким зайти не досуг было.
--Дык, кто ж мог знать-то, что такая птица сюда залетит. Кабы чего непоправимого не учудил. – Заволновался бедный старик Анисим, но баба Маня не дала расслабиться.
--Вы, девку-то, в чувство приведите, потом рассусоливать вместе будем.
Отец Сафрон взял мои похолодевшие руки в свои горячие огромные ладони, и словно по косточкам полилась горячая волна, которая будоражила кровь и не только приводила в чувство, но и пробуждала жажду жизни. Рассказывать то, что подслушала у местных болтушек было не просто, ведь при каждом произнесённом слове меня мучили образы родных людей, которые будто говорили, что следующей жертвой этого колдуна окажусь я.