--Вот стыду до глаз, теперича вся деревня засмеёт. – Откуда-то издалека послышался полустон, полуплач сердобольной женщины.
--Отдыхайте, главное сделали, а это дело на минуту. К завтрему всё готово будет, только вы сил набирайтесь. – На этих таких простых и родных словах отца Сафрона, я, наконец, смогла закрыть глаза и забыться сном младенца.
Ученик
--Вот и всё, милок. Так я и начала в этом месте жить поживать, да по разным местам расхаживать, когда тому надобность придёт. Зовы порой такие сильные и посию пору, что хошь не хошь, а выковыливаю. А теперича ты мне в подмогу, твой черёд подошёл продолжать это дело.
Слушал я эту сказку, а сам думал, про то, какое наверное богатое бывает это больное воображение. Это ж надо себе такого напридумывать. Да и я хорош. Поверил словно последний недоумок, ну надо же, бабка, как младенца развела. Сказочница старая. Интересно было бы знать, многих ли она так сюда притаскивала, после чего наверняка стали по лесам шляться, да зверям лесным про мироздание лекции читать. Но я-то, я-то молодец, аж рот открыл, а? Так попасться на её удочку…
--Эх, мальчишка-несмышлёныш, толком усы не отрастил, а туда же. Хватит меня полоскать и дурой кликать. Сама разберусь, без сопливых, какую жизнь прожила, только судить не тебе меня придётся. Лучше слушай, что говорю, повторять времени может не хватить. Да и сам любопытствовать должен уметь, а то нынешний народ привык всё на лопате получать, спинку гнуть, не больно хотят. – С этими словами моя старушенция испарилась, а на её месте оказалась рыжая зеленоглазая красавица в джинсовой мини юбке, да коротенькой маячке. Я уже не смотрел, а таращился во все глаза, рот распахнулся сам собой и то, я это не понял, а почувствовал. Девушка смотрела на меня из-за пушистых чёрных ресниц и улыбалась великолепной белозубой улыбкой, но только я захотел задать ей вопрос, как тут же на её месте, хихикнув оказалась снова бабка с тремя огромными страшными зубами.
--Ну, чего? Хорошенько проняло-то? – С явной радостью спросила она.
--Ещё бы! И часто ты так делаешь?
--Нет, только когда надо бывает, а что, завидно стало, поди, намечтаешь сейчас себе вагон и маленькую тележку, только оно работает при отдаче. Когда желание есть для людей пожить.
--И ты меня этому учить хотела?
--Ещё раз говорю помогать, помогать тебе стану, ну, а учиться сам должен.
За окном стало совсем темно. После такой сказки хотелось сильно спать. Всё, что со мной происходило, выглядело одной из сказок старушки, поэтому заснул я быстро и спал как убитый.
Утро не внесло ясности в моём понимании. Прояснение событий наблюдалось только с бабкиной стороны. Она словно получила полную поддержку и взаимопонимание, потому как принялась рьяно наставлять на путь истинный.
Привыкание свойственно любому человеку, тем более, что пример постоянно перед глазами маячил, поэтому и меня стало постепенно это захватывать. Желание узнавать просыпалось на почве того, что я тоже могу что-то необыкновенное сделать, для простого человека просто запредельное. Поэтому, даже умываясь, я думал о возможностях каждого человека. А уж баба Агаша словно клещ вцепилась и не давала никакого роздыха.
--Умылся? Молодец, теперь за мной топай. Покажу тебе кое-что такое, что опять может за полоумною принимать сможешь.
Она подвела меня к нескольким дубам, стоящим в каком-то солдатском порядке. Крепкие, раскидистые, словно стоящие на страже какой-то тайны, они не бросались в глаза, но увидев их, можно любоваться такому творению природы не меньше чем любому чуду на свете.
--Вот тебе задачка, узнай, который тут мой стоит. – Щурясь, как кот на солнышке, дала первое задание бабуля.
--Вот даёшь! И как я узнать должен? Ведь колдовать не умею. – Недоумевал я.
--Тьфу, на твои нехорошие слова и что б обо мне так больше не говорил, Понятно? Я добро делаю, вот здесь прежде всего, только потом то, что видишь, выходит. – Сердилась старушка, стуча меня по голове, когда я меньше всего этого ожидал. – Он один из всех выделяется, потому, как на меня похож уродился. – Дала подсказку старушка. А мне как обычно полезли обыкновенные человеческие мысли. «Вот бедолага, не повезло ему, так же вот теперь и мне. Где тут трезубый змей Горыныч, к тому же сутулый и чудаковатый.» Сообразив не вовремя, что она слушает мысли, я попытался мысленно заткнуться. Углубившись ближним рассмотром этих красавцев, постепенно стал видеть в них различии. Во-первых, они отличались по возрасту, во-вторых, по расположению кроны.