--Знаешь, у меня к тебе вопрос созрел. Противоречия ну никак не стыкуются. Сможешь ответить на то, что сама когда-то спрашивала?
--Да задавай вопросец свой, не ходи вокруг, да около. Чего знаю скажу, а чего нет, то сам откопаешь со временем, конечно.
--Видишь ли, только не обижайся, нестыковочка у тебя в вере происходит. Ладно про папоротник, но тут души умершие в дубах сидят. Как с точки зрения веры объяснить сможешь? Ведь очень на язычество смахивает, тебе так не кажется?
--Нет, не кажется. А объясню легко, знай только своё, слушай внимательно, да на ус мотай, в жизни всё пригодиться может, внучек. Люди здесь не простые собраны, как ты уже наверное увидеть смог. Хоть с этим ты согласился или тоже сомневаешься?
--Ну, вообщем-то, согласен.
--Тогда и с другим согласиться должен. Как и раньше я тебе говорила, всё от Бога единого на земле и травинка, и былинка, и зверь и человек. Всё от Него. Вот и приходим мы в этот мир тоже по Его воле, как и уходим, каждый в свой обозначенный для него час. Только человек из ниоткуда не берётся, чтобы в никуда уйти. Как приходит от отца с матерью, уже наделенный каждый своей судьбой, так и уходит, каждый в своё место. Поэтому говорят и толкуют тебе о жизни вечной. Душа-то не исчезает, остаётся она, только вопрос где. А на то тебе и ответ у каждой своё место. Ушёл допустим простой человек, так не только ко Господу он преставился, а ещё в нашей памяти остался, в том месте, где жил, частичка жива, да ещё в людях, которые его помнят и молятся за него. А старцы эти, много лет здесь молились. Верой и правдой добру и людям служили. Так и перешли их частички души в эти деревья, потому и по пустому беспокоить не след. А намоленое место их помнит и хранит, ведь Сам Господь на такое дело ещё при жизни благословил. Так куда же они после смерти деваться должны, человек не вода, бесследно испариться не может. Какой человек, такой и след, такая и жизнь вечная после смерти. Понял?
--Что-то не совсем. В голове не укладывается. Это что же, выходит мы все среди мёртвых душ ходим? А они летают, да на за нами присматривают. Вот жуть-то какая.
--Это ты о неприкаянных говоришь. Только они не присматривают, а дорогу свою ищут, а у тех, кого место определено, они, как и мы, всяк своим занят. Кто в рай, кто в ад, а кому и другая работа предстоит. Наши хранители вот помогают, чем могут, добро, да свет Божественный беречь, да со злом побороться. Эх, это не только понять и поверить, но ещё и чувствовать надо. Потом придёт к тебе, только в Бога верь и всё образуется. Мимо своего в этой жизни, как не старайся, всё равно не пройдёшь. Только вот выберешь ли ты это своё, будет зависеть только от тебя.
--А ещё поинтересоваться можно?
--От чего же нельзя, ты за этим здесь и находишься, чтобы знать, да любопытствовать. Только по-моему, знаю, чего заинтересовало больше всего. Давай сам спроси.
--Баб Агаш, а как ты в девку молодую обращаешься?
--Не обращаюсь, а личину надеваю. Она от много зависит, от настроения, например. Ещё от людей с которыми встречаться приходится, да всего и не перечислить в один раз.
--А я могу так, как ты, другим казаться?
--Проще простого. Тебе даже легче, чем мне это сделать будет, ведь в вашем времени каждый под личиной ходит. Желает казаться тем, кем на самом деле не бывает. В голове представь тот образ, который близок сейчас, да надевай. Он на тебе словно платье висеть будет, только ещё запомни, не старайся ради баловства-то, нехорошо это. Только ради любви большой, да ради спасения кого-нибудь, тогда всё получаться станет, а так душу свою искушаешь на неправедность. Да и долго она не продержится, не родная ведь, как слетать клоками начнёт, так чего доброго, перепугать кого хочешь можно.
--Ну вот, к примеру, надел, а потом как избавиться?
--Это уж совсем просто. Представь, что умываешься, так она и слетит ровненько, будто и не было никогда. По молодости вот всё такую личину надевала, которая сей час у тебя каждый день перед глазами, а как время пришло, так для большей убедительности стала к разным молодым образам прибегать. Вот она жизнь-то какая. А иногда, больше от любви, конечно, сильной, личина сама, будто по волшебству выползает, только её чужим не особенно показываешь, потому что это вроде с душой на изнанку пройтись по людям пришлось бы. В любви самая большая сила заключается, от неё не отречься ни убежать, а только пережить можно.