Хотелось расспросить о многом и узнать у этого человека и если можно, то всё сразу, но Трофим знания выдавал какими-то порциями. Он заставлял думать и догадываться почти обо всём самому, так что чёткости в поставленных им же самим задачах приходилось добиваться только самому.
--Здесь еда почти не нужна, так что грибки свои на веточки нанижи и дай подсохнуть. А как высохнут, так мы их в мешочек и соберём, на всякий случай. Да к роднику сходи, умойся, благословения в талантах своих попроси, да не забудь и поблагодарить за все дары Господни тебе.
--А уж это теперь точно на язычество тянет. – Не удержался я от своего замечания, хотя великолепно знал о ревностном отношении Агаши и Трофима к своей вере.
--Крещение ты через что получил? – Не замедляя с ответом, парировал Трофим. – Через воду. Даже Христос в воде крестился. Потому и дана воде сила такая, что не только грязь телесную смывать может, но ещё и душу чистить может. Не зря же, что вся жизнь во всём мире именно на ней и держится. А теперь ступай, чего доброго, ещё что может в твоей пустой голове родиться, так и не обоснуемся до ночи.
Сам учитель пошёл к избушке – точной копии той, какую я видел прибывая у бабы Агаши. Когда, наконец, выполнив всё, что велел Трофим, я зашёл внутрь, то и там особенных различий не наблюдалось, кроме, разве что, нескольких книг, аккуратно сложенных под иконами. По сему выходило, что читать этот седовласый кудесник не только умел, но и регулярно этим занимался. Книги хоть и имели затёртый вид, но не смотря на это регулярно подклеивались и оборачивались в почтовую бумагу.
--Это у тебя что? – С интересом подошёл и стал разглядывать я, наверное, единственное сокровище в доме этого мудрого человека. – Чудодейственные книжки что ли?
--Ох и бестолочь же ты. Сказал же, все чудеса от Бога. А это: Библия, Житие Святых, да и ещё в таком роде книги писанные, так что, милейший друг, прошу без этих твоих штучек и намёков. Думаешь ежели я свой век в лесу коротаю, так совсем уж мухомором заделался, нет, сердешный друг, знаю, что подтрунить надо мною желаешь, только смотри, как бы мне такое желание в голову не пришло. Вот. – На одном дыхании выпалил дед. Потом, вроде опомнившись, смягчился и уже в другом тоне продолжил. – Эти книги старинные, мне ещё от моих учителей достались, так что без навыков и прочитать невозможно.
--Поди, дореволюционные ещё. – Что бы только поддержать разговор и не выдать своего недоумения я старался в каком-то роде даже умаслить своего хозяина, ревностно отталкивающего все недосказанности по поводу волшебства связанного с колдовством.
--Ага, до.. и ещё до… Ты лучше себе лавочку вот облюбовывай. Спать с дороги станем. На завтра дел много намечено. Как хошь, а выполнить именно завтра и надо.
Спорить и спрашивать представлялось мне бессмысленным, поэтому я просто заснул.
Трифон и Марья
Проснувшись утром, под тёплыми лучами солнца, я явно осознал, что всё происходящее со мной было лишь сном.
--Трофим, ты спишь? – Сначала тихо, а потом уж и вовсю глотку, позвал я.
--Ну чего орёшь? Э-э, да я вижу ты путешествовал сегодня где-то!
--Ага, только мне почему-то как-то не по себе от этого. – И мне пришлось рассказать всё, чего во сне пришлось пережить, вроде со мной, но в то же самое время и не со мной произошедшего. События, увиденные во сне, происходили будто бы со мной. Но я, словно попал не в своё тело и уж тем более находился не в своём времени.
Большой добротный двухэтажный деревянный дом навевал на странного меня тоску и уныние оттого, что мне приходилось с ним прощаться. Здоровенный опрятно одетый по-домашнему в коричневый шёлковый халат мужчина, расхаживал взад и вперёд по просторной комнате, явно нервничал.
--Значит все-таки собрался? – Не зная, что сказать, но, пытаясь остановить от неразумного на его взгляд поступка, начал он. – И то, что могу тебя наследства лишить, тоже не останавливает? – Тут же, не дождавшись ответа, продолжал он. – Толком-то хоть бы объяснил: куда и зачем идёшь, может, мы бы хоть тогда тебя поняли. Снова молчишь, даже оправдаться перед отцом с матерью не желаешь.
Заплаканная женщина в чепце и светлом платье, явно не выдержав, в плыла в одну из дверей этой комнаты и кинулась обнимать и целовать меня. Какое это удивительное чувство, ведь я ощущал её влажные губы на своих щеках и руках. Видимо моя непреклонность в дальнейших намерениях их просто сводила сума.