--Варь, а ты родных-то своих вспоминаешь? – Первым прервал глухую тишину Влас.
--А чего мне о них мяться? У меня теперича своя семья. Вот о ней и думы думаю. – На этих словах змеиные губы мужчины растянулись в подобии, то ли довольной улыбки, то ли жестокой насмешки. Варя этого не видела, но мне показалось, если бы и увидела всё равно истолковала по-своему, поэтому продолжала радостно и деловито щебетать, желая показать своему любимому хозяйственность и преданность. – А они-то что, живут, поди, поживают на насиженном-то месте. Чего им будет? – Стараясь подражать его тону, говорила женщина.
Меня словно молнией поразило – вот так Машенька! Но пара шла и через вереницу времени не чувствовала моего подглядывания за ними. Пришли они в маленькую неприметную деревушку, в которой даже церкви в ту пору не было. Постучали в самый крайний дом. На порог вышла отворяя дверь уже не слишком молодая растрёпанная женщина со свечой в руке.
--Это кого же в такую ночь сюда занесло? А то… -- Она осеклась на полуслове, когда её лицо поравнялось с хмурым лицом Власа. – Проходите, постарайтесь только не шуметь. Ох, и умаялась Грушенька за сегодняшний день, только и смогла заснуть, даже поесть отказалась. Барыня её всю загоняла, будто бы она за родителя ответ держать должна. Чего на малышку такую злиться? Не пойму. Лучше бы на своего барина злилась. Я-то что? Всего, что раба подневольная. Но всё одно верно – благодарная ему по гроб жизни останусь. Такое чудо мне, да на старости-то лет. – Шептала женщина, накрывая на стол уставшим путникам. – Ешьте, да ложитесь, вижу, что ноги не держат, а тебе молодая люльку Грунину приверну, чтоб и сама смогла передохнуть.
Варя попыталась хоть чем-то помочь хлебосольной хозяйке, на что та лишь отмахнулась, мол, у неё и справней и быстрее выйдет. Рассиживаться долго не стали, поев, сразу легли спать. А, как только забрезжил рассвет, снова двинулись в путь, не будя спящую хозяйку. Дорога вела через лес. Как долго они добирались по тропинкам и глухим зарослям, мне было не понять, только вид у Вари стал на столько истерзанным и потрепанным, что выдавало со стороны неимоверную усталость женщины, несущей всю дорогу ребёнка. Её спотыкания участились даже на гладкой и вытоптанной тропинке.
-- Отдыхать не станем, надо только через мосток перейти, а там мы и дома. – Не утешая, а радуясь чему-то своему, произнёс Влас, даже не посмотрев на свою спутницу. Тут же неподалёку и впрямь, посреди леса выросло огорождение, напоминавшее старинный частокол. Через него едва-едва проглядывались соломенные крыши домов. Около частокола был вырыт огромный ров, через который и проходил ветхий мосток. Как только Влас оказался около огромных ворот, они словно по волшебству открылись сами, пропуская внутрь лишь только путников и никого больше. Правда из-за любопытства, я попытался пройти следом, но вязкая и густая темнота, окутавшая со всех сторон будто запеленатого младенца, буквально вышвырнула меня наружу, захлопнув ворота и не показав дальнейшее.
Открыв глаза, я увидел яркий свет и, склонившуюся надо мной Анюту.
--Оклемался, молодец? Это хорошо! Вот папанька придёт, тогда и дальше смотреть станешь, а сей час тебе лучше поспать. Даже на такие путешествия силы нужны.
--А Трофим где? – Слабым голосом спросил я.
--В лес за травами отправился вместе с отцом, да, наверное, и с Агашей переговорить нужда возникла. Ты не смотри, что он такой, ну вроде как старый, он душой моложе некоторых, которые ему в правнуки годятся. Любовь, когда настоящая, она не такие чудеса творит, что тебе показывали. Она многое что может.
--Ну, вот опять, вроде позднее утро на дворе, чтоб мне сказки на ночь рассказывать. – На что я действительно, словно древний старик проворчал, чем вызвал лучезарную улыбку своей хозяйки, развевая своё недоверие и, подтверждая её правоту.
--Вот видишь? Не мы с тобой этот мир придумали, а значит, и не нам в нём законы править. Я может, многого не знаю, а ты, так и подавно – дитё неразумное.
--Наверное…-- Только и смог произнести перед тем как провалиться в мягкую перину сна.
--Вот ведь дрыхнуть здоров. – Услышал я скрипучий голос ночного приведения. – Сколь ещё ждать-то его?
--Я проснулся. – Не открывая глаз, мне пришлось подключиться к разговору. Ощущение, что только их закрыл, как тут же пришлось открыть, развеялось при взгляде в открытое окно. Вечер уже отсчитывал последние минуты перед наступлением ночи.