— Долгая история, говоришь? До воскресной мессы я свободен, — епископ подошел и уселся в кресле. Слуга принес ему две подушки, а под ноги поставил скамеечку.
— Ну, рассказывай, — сказал епископ. — За что барон заплатил тебе семь цехинов?
⠀⠀
⠀⠀
Часть первая
Солдат
⠀⠀
«А коли доброму человеку не дано достоинство по рождению, так берёт он себе его железом».
⠀⠀
Глава первая
Путник
⠀⠀
⠀где мост? — спросил солдат.
— Так нету, — ответил мужик вежливо и с недоумением, мол: «Что ж вы, господин, не видите, что моста нет?».
— Был. Я три года назад здесь проезжал.
— Так был. Да, был. Только вот дожди с февраля месяца как пошли, так и идут. А в апреле его и смыло. И севернее мост тоже смыло.
— А лодка где-нибудь тут есть?
— А как же! Есть лодка, есть. У местного мельника. Только маленькая она, вас перевезет, а коня не перевезет.
Солдат посмотрел в воду. Течение было очень быстрым. Переплыть с конем было нереально.
— И мост строить никто не собирается?
— Никто не собирается, — заверил мужик. Он связывал мокрый хворост в пучок. — А кому собираться? Старый граф еще зимой помер. Да, схоронили. А молодому графу не до этого.
— Воюет?
— Не-е, паскудствует… празднует, гуляет.
— Понятно, — солдат немного помолчал, — а там, за рекой, какой-то город был.
— Почему был? Есть. Байренгоф. Стоит город, стоит. Только вам туда ехать не надо.
— А что?
— А чума там.
— Чума?
— Ага, мрут людишки, пол-города осталось от былого.
— Неужто столько померло?
— Кто помер, кто разбежался. Язва — одно слово.
— Язва — это беда, — согласился солдат.
— Язва — это полбеды.
— А что ж еще?
— Дезертиры.
— Вот как?
— Ага, ага, лютуют. Мы на тот берег даже не суемся. И хорошо, что мосты паводком смыло. Вы, господин, подумайте хорошенько, прежде чем туда лезть. А вам куда нужно?
— В Лютцоф.
— В Лютцоф? — мужик задумался. — Это я не знаю, где такое.
— А что ж дезертиров никто не ловит?
— Я ж вам говорю, старый граф помер, а молодому только пятнадцать годов, не до того ему.
— Ясно, а все-таки, как мне попасть на тот берег?
— Три мили верх по реке пороги. Вода там быстрая, но конь у вас добрый, пройдет. Только вот убьют вас там.
— Думаешь?
— Ага, думаю. Обязательно убьют. Меч у вас дорогой, конь у вас дорогой, что ж не убить-то? Там и за простого мужицкого конька убивают. А за вашего красавца и подавно убьют. Да что там конь, за один ваш плащ с мехом убьют, или за сапоги.
— Какие мрачные перспективы.
— Чего? — не понял мужик.
— Ничего, — ответил солдат. — Страшно, но мне нужно в Лютцоф. Придется ехать.
— Ну, храни вас Бог.
— И тебя, друг.
⠀⠀
Дождь, дождь, дождь. Некогда мелкая река — полноводна. Даже на порогах вода доходила коню почти до брюха. Медленно, с трудом, солдат перебрался на другой берег и повернул на север. В чумной город резона ехать не было и, тем более не было резона встречаться с дезертирами. Уж кто-кто, а солдат прекрасно знал, что из себя представляют эти парни. Дорога сразу за рекой ушла в лес. Стена леса справа, стена леса слева, а сама дорога больше походила на обмелевшее русло небольшой реки. И дождь.
Добрый плащ, который он захватил как-то после одного небольшого сражения в обозе побежденных, полностью промок. С капюшона за шиворот то и дело скатывались капли. Спина и плечи стали зябнуть, рука — старая его боль — начала ныть. Но ни крова, ни тепла даже не предвиделось.
— Эх, найти бы хоть что-нибудь дотемна, — сам себе сказал солдат.