— Откровенность за откровенность, ньор. Вы хотите присоединиться к Императору Йорригу Седьмому — но ведь это сделает вас врагом дома Аттоу.
Гильдмайстер кивнул. Для него не было секретом, кто стоит за самозванной местоблюстительницей императорского престола. Понимал он и то, что, имея жену из родни вице-короля, то есть того же рода Аттоу, не может не вызывать сомнений в том, кому будет предан на самом деле.
— Пусть это вас не беспокоит, комес. — Дорант оценил то, что Флоан Ронде, единственный из кармонской знати, не сделал даже малой запинки перед его нынешним титулом. — Семья Ингансо не очень благосклонно приняла второй брак моей жены, и, говоря честно, держит нас в отдалении. Дальнее родство Иниры с вице-королём помогает мне в делах — бывает полезно на него намекнуть, но ровно до тех пор, пока я не попытаюсь обратиться с какой-нибудь просьбой. Мы не в фаворе у дома Аттоу, хотя и не изгои: так, дальняя и не важная родня. Мне не за что испытывать к ним благодарность, и я им ничего не должен.
— А как на это посмотрит ваша супруга?
— Инира вышла за меня по любви. Ей это много чего стоило, в том числе и неприятностей от родительской семьи и прочей родни. Она этого не забыла. Мы всё обсудили, она меня поддерживает.
Тут они как раз доехали до дома Харрана. Дорант поблагодарил гильдмайстера за откровенный разговор и предложенную поддержку, но сказал, что решать в любом случае будет Император.
На этом они распрощались, и картега, скрипя и раскачиваясь, увезла нового сторонника Его Величества.
Харран едва дотерпел, пока они остались наедине: хлопнул Доранта по плечу и радостно подскочил с победным воплем:
— Нам везёт! Нам очень везёт! Я Флоана хорошо знаю: он человек очень осторожный, всегда всё взвешивает, обдумывает, и лишнего никогда не обещает. Но уж если обещал — его слово как скала! Считай, все наши трудности позади и Кармон теперь наш!
Старший друг посмотрел на него с сомнением:
— Это хорошо, конечно, но, во-первых, гильдмайстер нам войско не приведёт, во-вторых, в Кармоне всё равно есть и будут те, кто не на нашей стороне, а в-третьих, как ещё к нему отнесётся Его Величество…
— Ладно тебе! Всё равно это победа! А я уж думал, когда наместник прочитал свою бумажку, что придётся всех перебить и бежать из города. Так что нам повезло! Я считаю, это надо обязательно отметить!
— Ну, если за день ничего плохого не случится, почему бы вечером не устроить что-то вроде пира…
За день не случилось ничего хуже, чем ещё два сломанных Дорантом пера — впрочем, письмо ньору Аррасу он всё же написал. Попутно удалось решить, как его переправить — Флоан Ронде через доверенного слугу предложил в распоряжение Императора свою торговую сеть и своих курьеров. Теперь надо было прежде всего выяснить, в каком положении сам чиновник и какими возможностями располагает. Дорант не верил, что Аррас мог быть схвачен, как Светлейший: не так он был заметен, а значит, не так уязвим.
Письмо, зашитое в полу кафтана одного из приказчиков гильдмайстера, отправилось в дорогу, а Доранта снова потребовал к себе Император. Комес Агуиры прихватил Харрана, и они доложились о сегодняшних событиях. Йорриг взбесился, узнав подробности; вопиющая несправедливость и явное беззаконие, творимые семейством Аттоу, хоть и были ожидаемы, вывели его из себя. Под горячую руку он было даже повелел немедля казнить наместника вместе со всем семейством, и стоило большого труда и немалого дипломатического искусства, чтобы объяснить ему, почему это нельзя делать.
Харран постарался расписать как можно красочнее достоинства гильдмайстера Флоана Ронде и его преданность Его Величеству, что несколько смягчило Императора. Он выразил желание познакомиться с новым сторонником; договорились пригласить того в дом Харрана вместе с семейством (последнее явно объяснялось желанием хозяина дома увидеться с Маисси). Предварительно наметили визит на последний день недели.
А на сегодняшний вечер и вправду назначили скромное пиршество!
Оно неплохо удалось: Харран выпросил у семейства Ронде их повара, лучшего в городе (заодно известив их о намеченной аудиенции у Императора), столы, вытащенные во двор, ломились от кушаний и напитков, даже притащили местного барда, который спел несколько баллад. Дорант заметил сверкающие в дверном проёме глаза альва и, будучи уже в подпитии, вытащил его за стол. Против ожидания, альв влился в компанию и даже оказался не дурак выпить. Правда, в какой-то момент Дорант отвлёкся и не заметил, что мохнатый его подопечный перешёл с вина на пулле, что местные дикари гонят из корней какого-то колючего растения. Внезапно альв вытянулся во весь рост и, размахивая руками, заверещал что-то странное, впрочем, довольно мелодичное. Все решили, что он решил порадовать их песней, захлопали и одобрительно закричали. На это альв неожиданно пришёл в ярость и хотел было кинуться в драку, но запутался в скамейке и собственных ногах, грохнулся лицом вниз и, после некоторого барахтания, отключился.