Пришлось позвать слуг, чтобы отнесли его в их комнату, где альва вдруг решила, что её мужчина погиб и ей надо дорого продать свою жизнь. Слуг спасло только то, что альв проявил явные признаки жизни в виде громкого храпа: альва переключилась на него, и слуги успели ретироваться.
В общем, день прошёл плодотворно, а вечер — весело.
Глава 5. Уаиллар
О Великое Древо! Если я всё-таки не умру, я никогда, никогда больше не буду есть тёплые лаоллэ!
Стоило пошевелить глазами, как весь мир уплывал и начинал кружиться. От этого путались мысли, а живот сводило спазмом, съеденное поднималось ко рту и выплёскивалось наружу. Уаиллар чувствовал, что его куда-то несли, раскачивая, отчего голове становилось ещё хуже; он издал страшный рык — но в нём уже не оставалось ни пищи, ни питья, и изо рта не изверглось ничего, кроме этого рыка.
Потом его куда-то положили. Голос Аолли произносил что-то, но воин не мог разобрать слов.
А потом он отключился снова, надолго. Похоже, что это и было Посмертие, по крайней мере, столь мучительных и путанных видений нельзя было ожидать от обычного сна.
В следующий раз он осознал себя лежащим на своём собственном ложе в своей собственной комнате. Рядом сидела Аолли, глядя на него странным взглядом, сочетающим жалость и холод одновременно.
Он попытался что-то сказать — и не смог. Во рту было сухо, а язык не слушался.
Но он определённо был жив.
Аолли протянула ему сосуд с какой-то незнакомо, остро и кисло пахнущей жидкостью:
— Увечный воин сказал дать это тебе, когда очнёшься. Он сказал, надо выпить залпом.
Уаиллар с трудом приподнялся, принял сосуд и выглотал мутную слизистую жидкость, как было велено. У него перехватило дыхание, в носу защекотало, рот обожгло. В своей жизни воин не чихал подряд столько раз. Когда, наконец, он смог нормально вздохнуть, оказалось, что голова его прочистилась, рот увлажнился (хотя и горел), а в животе перестало полыхать пламя лесного пожара.
— Ч-что это было? — Спросил он.
— Ты про питьё? Не знаю. — Ответила Аолли. — Тебя принесли такого, что я хотела всех убить: думала, ты мёртв. Но ты вдруг захрапел, раскинулся на ложе, а когда я тебя спросила, что с тобой, отмахнулся и запел боевую песню. Потом ты был как несмышлёный уолле третьей весны, наевшийся красных ягод эрлиэло, от которых несёт верхом и низом. Я уже всё убрала, не беспокойся.
Уаиллар представил себе это и застонал от стыда, прикрыв глаза руками. Уши его обвисли.
— Я не знала, что и думать, но пришёл увечный воин и успокоил меня. Он сказал: «с каждым может случиться, кто не умеет пить». Я не очень понимаю, что значит «не умеет пить», но, похоже, у круглоухих это бывает часто. Он ещё сказал, что ты пил не воду, и надо быть осторожным: если того, что ты пил, слишком много, то может быть плохо. И ещё он говорил, что нельзя мешать разное, прочное с непрочным. Это я вообще не поняла.
Тут только Уаиллар смог разговаривать нормально:
— Так это не от того, что я нарушил уарро и ел клубни лаоллэ, обработанные горячей водой?
— Про клубни увечный воин вообще ничего не говорил. Только про питьё.
Уаиллар глубоко задумался. Потом вдруг поднял голову:
— Так значит, всё, что нам говорили старейшие про слова запрета, про то, что нарушивших уарро и евших то, что не растёт в Лесу, ожидает непременная смерть — всё это ложь?
— При чём здесь слова запрета?
— Я ел пищу круглоухих, — признался Уаиллар. — И мне понравилось! Ты понимаешь, Аолли — мне понравилось! Круглоухие, получается, не портят растения, а делают так, чтобы они стали вкусными!
— О чём ты?
— Я ел клубни лаоллэ, прошедшие кипящую воду. И ещё там что-то в воду добавляли, я не разобрал по вкусу. Ты понимаешь, эти клубни были не просто едой, чтобы набить брюхо: они были вкусными, мягкими, нежными как спелые лолоу! И сладкими, а не горьковатыми! А нам говорили всегда, с самого детства: плод надо есть таким, каким он вырос, а всё остальное — уарро! Нам говорили: можно есть только то, что растет в Великом Лесу, а всё остальное — уарро! И кто попробует иное — тот умрёт! А я ел, и не умер! И мне понравилось! Ты понимаешь, что это значит? Это значит, что всё, всё, что нам говорили старейшие, просто ложь! Это значит, что круглоухие умнее нас: они умеют делать вкусное из почти несъедобного. Они умеют выращивать плоды, которые больше и сочнее тех, что растут в Лесу. Они умеют делать так, чтобы этих плодов было много!