Гильдмайстер произнес последнюю фразу утвердительно, но поза его и выражение лица были одним огромным знаком вопроса.
(Флоан Ронде — благоразумно или нет — придержал часть сведений.)
Император явно не знал, что ответить. Доранту пришлось вмешаться:
— Многоуважаемый гильдмайстер не ждёт ведь от Его Императорского Величества немедленного ответа? Такие дела не решаются без обдумывания.
Его Величество кивнул:
— Благодарю вас ещё раз, и будьте уверены, что ваше рвение не останется без награды. Вас известят, как только я приму решение.
Дорант взял пакет и передал Императору. Аудиенция была окончена. Гильдмайстер сверкнул на Доранта глазами, учтиво поклонился Императору и, пятясь, удалился за дверь.
Когда дверь за гильдмайстером закрылась будто сама (опять, должно быть, мальчишка подсуетился, далеко пойдёт!), Император решительно произнёс:
— Выйдите все. Комес, останьтесь.
Присутствовавшие, с некоторой нерешительностью, вышли; Харран, идущий последним, бросил на Доранта обиженный взгляд.
— Что вы об этом думаете, комес?
— Ваше Императорское…
— Перестаньте. Мне не до этикета. Когда мы наедине, зовите меня Йорре.
Дорант был, мягко говоря, ошарашен. Это была привилегия, причём из тех, какие даруются очень немногим из ближнего круга, вознося их над всеми придворными на недосягаемую высоту. К покойному Императору по имени не мог обращаться даже всесильный Светлейший дука Санъер, и ни один из живущих ныне маркомесов тоже не мог этим похвастаться. По слухам, последней эту привилегию имела кормилица примеса Горгоро, умершая пять лет назад, но точно этого не знал никто.
— Поймите, комес, мне очень и очень трудно. Меня многому учили, и отец, и особенно Сетруос, но я ещё молодой и у меня вовсе нет опыта. Отец готовил к правлению Гора, а не меня. Он Гора брал с собой в Совет равных, в Совет Империи, на переговоры с послами, и Санъер иногда докладывал отцу в его присутствии. А мне только рассказывали, как надо, но я даже не видел, как делаются дела…
Ему было явно трудно говорить. Он отпил холодной воды из бокала, стоявшего на низком столике рядом со скамьёй, поправил раненую ногу и продолжил:
— Я знаю, что всё время делаю ошибки. И меня некому поправить, мне и спросить некого, правильно или неправильно я поступил… как Сетруоса спрашивал. Да он и без вопросов мог объяснить, где я неправ, и подсказать, как исправить.
Он снова поправил ногу, поморщившись при этом от боли, и заёрзал на скамье, пытаясь устроиться поудобнее. Дорант кинулся поправить Императору под спиной подушку.
— Оставьте, я сам. Главное, я не знаю, кому доверять. Всем от меня что-то нужно, и я даже не всегда могу понять, что именно — но вижу, что у них в глазах какая-то задняя мысль. Сетруос меня учил разбираться в людях, понимать не только то, что они говорят, но и то, чего не говорят.
— Йорре, я…
— Не надо, я знаю, что вы и Харран — единственные люди, преданные мне не за награды и не потому, что ожидаете награду или выгоду. Ну, и ещё Красный Зарьял, простая душа. Я видел вас в деле, я знаю, что вам доверять — могу. Но Харран молод и никогда не выезжал из Кармона, даже я знаю о жизни и о политике больше, чем он. А вы — вы мне по-прежнему не доверяете.
Дорант удивился:
— Как вы могли подумать это, …Йорре?
— Да я же вижу. Вам часто не нравится то, что я делаю, но вы ни разу не сказали мне об этом. И ни разу не объяснили, в чём моя ошибка. А мне это НЕОБХОДИМО, — сказал Император с нажимом.
«Да, он даже умнее, чем мне казалось» — Подумал Харран. — «И что теперь с этим делать? Он всё-таки делает меня своим конфидентом — уже сделал.»
— Вот например, что мне делать сейчас? — Спросил Йорре, глядя снизу вверх в глаза Доранту.
Невскрытый пакет так и оставался в его руках.
Дорант задумался.
— Давайте рассмотрим, что вообще можно сделать, — начал он. — Во-первых, можно продолжать сидеть здесь, в Кармоне, и ждать, пока соберется достаточно людей, чтобы можно было предпринять какие-то действия. Люди потихоньку подходят. Вчера, например, из Суадела пришли одиннадцать дворян со своими боевыми слугами — всего человек тридцать, конные и оружные. На днях ещё десятка полтора охотников подтянулись, этих через Красного вытащили. У них тоже и кони, и оружие, победнее, правда. Всего сейчас за нами сотни полторы с небольшим серьёзных бойцов. С этим можно, скажем, тот же Суадел взять, но с вице-королем уже не поборешься, у него только в Акебаре три тысячи постоянного войска, плюс гарнизон человек триста, плюс стража — тоже сотни три. Не говоря уже, что по пути к Акебару будет три или четыре укреплённых крупных города — смотря как идти.