— Ты цел? — спросила она, внимательно осматривая его на предмет повреждений.
От этого вопроса у мужчины внутри словно солнышко засветило. Приятно осознавать, что невзирая на её слова, она всё же переживает о нём.
— Да. Я едва успел отбежать, как не меня прыгнуло по меньшей мере пять эльран, закрывая собой, — поморщился он. — Чуть на тот свет не отправили, защитнички.
— А остальные как? — поинтересовалась она, изо всех сил стараясь скрыть улыбку.
— Живы, но многие ранены, — тут он перестал дурачиться и серьёзно глянул на девушку. — Если бы не твоё предупреждение, было бы очень много смертей. Как я понимаю, то же самое случилось и в первый раз, да? Когда ты погналась за одним из них, а он неожиданно взорвался и тебя отбросило на дерево. Не смотри так, я нашёл твою кровь, хотя ты мастерски замела следы.
— Это не люди взрываются, а их амулеты. Почти у всех тех, кого я видела во время нападений, были на шее такие своеобразные красноватые амулеты, которые потом начинали гореть намного ярче и, соответственно, взрываться, уничтожая даже тело носителя, — кивнула девушка.
— Мы раньше на местах покушений на сына находили только выжженную землю, не понимая, что это. Теперь многое становится ясным, — вздохнул эльран.
— Что именно?
— Например, то, что никто из них не скрылся от нас, не сбежал, а просто умер. Тот, кто стоит за всем — потерял рассудок, если взрывает своих же людей после неудачной попытки покушения. И если вокруг ходит столько «взрывоопасных личностей», нужно подумать о возможной защите.
Больше никто из них не проронил ни слова. Сначала они молча дождались охрану, а потом также молча вернулись в замок. Их появления было поистине триумфальным! Замок жужжал словно улей, всполошённый, видимо, недавним взрывом. Никто ничего не знал и мог лишь догадываться. А тут такая картина — Владыка вне личного крыла без привычной рубашки, за ним неизвестная практически обнажённая, лишь в порванной мужской рубашке, рыжая девушка с наследником за руку, который вообще был в пижаме и сапогах, и плетущаяся позади них мрачная с кровожадными взглядами охрана. И все побитые, грязные, ободранные, с внушительными проплешинами в некогда шикарных шевелюрах, а двое так и вовсе практически лысые… В общем, в шоке были все, кроме непосредственных участников недавних событий. Они просто прошли мимо любопытствующей толпы, не обращая ни на кого внимания. Только Владыка немного задержался в дверях, пропуская девушку и мальчика, а когда они скрылись в здании, угрожающе посмотрел на собравшихся эльран и тихо, но так, что у каждого мурашки пробежали по телу, сказал:
— Все вон отсюда!
Любопытных, как ветром сдуло. И Киртьян с чувством практически полного удовлетворения пошёл вслед за сыном и девушкой. Предстоял серьёзный разговор в воспитательных целях, на который понадобятся все его силы и выдержка. А вот последней, как раз-таки, у него в данный момент и не наблюдалось.
Неожиданно для самого себя он задумался над фразой, которую сказал сыну: «наша девочка». А, ведь, теперь именно так и было, и ему действительно очень нравилось так называть и, что самое главное, чувствовать Рэйс. Вчера он много думал над сложившейся ситуацией и впервые за всё время действительно осознал, что совершил ошибку. Владыка настолько привык к тому, кто он, как к нему относятся и кем видят, что практически потерял себя. Правитель — ни больше, ни меньше. А, ведь, он ещё и самый обычный мужчина с самыми обычными желаниями.
Ранэис оказалась для него, как глоток свежего воздуха или родниковой воды, которую он с жадностью едва не выпил до дна. И тем самым совершил бы самую ужасную ошибку в своей жизни. До того, как он впервые ощутил её запах в тех комнатах, в Цветнике, он не понимал, что задыхается. Долг, власть, ответственность, стремления… все его цели, мотивы и идеалы постепенно превращались в клетку, в которой, в итоге, он оказался заперт. И вот, появилась она. То, как на неё отреагировал зверь, уже должно было насторожить и предупредить Киртьяна, но он видел цель и, как подобает тому, у кого власть, не обратил внимание на препятствия. А должен был. Ведь она не такая, как все. И если он хочет получить её, то обязан действовать по-другому. «Ухаживать» — так она сказала. Что ж, он попробует.
Её вчерашняя фраза о том, что она разрывается между благодарностью и ненавистью к нему была последней каплей в его самообладании. Да он с трудом сдержал зверя! Даже оборот не получилось провести — его второе «я» слишком рвалось доказать строптивице, что она — отныне и навсегда, принадлежит ему и только ему. А что может быть хуже и опаснее зверя в человеческом обличии, полностью лишённого разума? Вот то-то и оно. Причём, Киртьян в тот момент меньше всего опасался убийств или ранений невинных свидетелей его потери контроля. Нет, больше всего он боялся, что его сущность переключит всё своё внимание на навязчивую мысль о девушке. А она и так от него шарахается. Не хватало только ещё жёсткого домогательства. Хотя, как ни странно, изнасилования он тоже не опасался. Как бы ни был он зол и как был сильно не рвался наружу зверь, ни один, ни второй никогда бы не причинили вреда своей женщине.