Мирослав закатил глаза, чувствуя, что слишком устал, чтобы спорить с дурачащейся Юдой.
— В любом случае — твоя помощь оценена по достоинству. Ты молодец и песня очень красивая. Хотя и печальная. Споёшь её ещё раз?
Юда слегка покраснела и отвела взгляд.
— Как-нибудь в другой раз. Нужно подходящее настроение.
— Ладно, — не стал настаивать юноша, — По крайней мере, мои догадки подтвердились.
— О чём ты?
— О том, как ты стала такой.
— С чего ты взял, что песня про меня? — наигранно удивилась Юда.
— Мотив, конечно, народный и довольно знакомый. Но сама история очень уж детальная и перекликается с тем, что ты рассказывала.
— Уфф, — девушка потупилась и кивнула, — Она действительно о том, что со мной случилось. Так мы, вилы, переживаем яркие моменты своей жизни. Что радость, что горе, всё обращается в песню. Но всё это в прошлом. Той, с кем это случилось, уже давно нет. Так что давай не будем мусолить эту тему.
— Как хочешь, — спокойно сказал Мирослав.
— И вообще. Теперь ты знаешь, как я потеряла свои крылья. Твоя очередь рассказать что-то о себе. Связав меня своей силой воли, ты представился императором человечества. И в тот короткий миг я ощутила от тебя такую ауру властности, что даже не подумала усомниться. Кто ты? — спросила Юда со взглядом, лучащимся любопытством.
Юноша задумчиво хмыкнул и сложил пальцы на груди, принявшись мерно постукивать ими друг о друга.
«Даже если представить, что Юда меня ненавидит и только ждёт момента, чтобы предать — моя власть над ней абсолютна. Стоит пожелать её смерти, и так будет. До сих пор мурашки по коже от того, насколько опасно это умение. Но плюс в том, что можно не бояться удара в спину. К тому же Пересвет стёрт из истории и никто её рассказу не поверит. Так почему бы и не рассказать?»
— Ты мне поведала песней, а я расскажу тебе сказкой.
Глава 2
Истории прошлого
Мирослав выбрал подходящие для начала истории слова и приступил к рассказу:
— Жил да был когда-то давным-давно богатырь Пересвет. Путешествовал он по землям тогдашней Империи много лет. Изучал мир вокруг, совершал подвиги да друзей заводил. Спустя многие годы стало их семеро могучих богатырей-побратимов. Полчища чудовищ они одолели, много бед предотвратили. Да только поняли, что главный злодей державою их правит. Свергли они правителя и поделили власть между собою, чтобы не взваливать на одни плечи слишком много ответственности. Да только, видимо, что кровопролитием начинается, то им и завершается. Ведь теперь уже Пересвета свергли. Да не кто-то чужой, а собственные побратимы. И не просто свергли, а стёрли из истории, из памяти людской. Тут бы ему и конец. Но вмешался Триглав Трёхликий, бог-хранитель путей. В обмен на исполнение нескольких услуг вернул Триглав Пересвета к жизни в новом теле спустя тысячелетие. Пересвет вырос, поступил в академию хвостатых богатырей и продолжил свои приключения.
Всю историю Юда завороженно прилипла взглядом к Мирославу, а в конце её глаза распахнулись в удивлении.
— Ух ты, Триглав? Тот самый?
— Какой самый?
Юда огляделась так, словно за ними могут следить.
— О таком не принято говорить. Но времена, когда боги могли покарать, уже прошли, так что ладно.
Девушка пересела поближе к Мирославу и шёпотом сказала.
— От более старой нежити до нас дошли истории о том, что Трёхликий Триглав — обожествившийся Змей. Первый и единственный среди навья, кому такое удалось.
— Никогда о подобном не слышал.
— Ещё бы. Это ведь о тех временах, когда были лишь Явь и Навь в первоначальном двуединстве. Не думаю, что в нашем мире остался хоть кто-то, заставший те события. Только боги знают правду.
«Как интересно. Жаль только, что о тех временах ничего не узнать. Сам Триглав мне ничего не расскажет, даже если встретимся…»
— Не знаю тот ли это Триглав, что в ваших историях, но он так себя назвал, да, — наконец сказал Мирослав.
— И какой он был? — со всё тем же интересом продолжила спрашивать Юда.
— Тело похожее на человеческое, в доспехах подобных старинным богатырским. Три мощных гибких шеи, а на них три головы, каждая из которых носит по три маски, скрывающих лицо. Триглав показался мне внушительным, холодным и отрешённым.
— Совсем не такой, каким его описывали в навьих легендах, — сказала Юда, — Вот бы хоть глазком взглянуть.
— Когда умрёшь, насмотришься ещё, — сказал Мирослав.
— Не про мою честь, — напомнила ему девушка, — У нас нет души и после смерти мы просто исчезаем.
— Ах да… Печально это, если задуматься.