— Допустим. Что с того?
— То, что, умерев, я вспомнил всё с самого начала. С момента, когда моя душа должна была войти в тело. Удивительно, а?
— И что же ты вспомнил?
— То, что ты чужак. Вторженец, вытолкнувший меня прочь и занявший моё место.
Мирослав замер. Он никогда не задумывался о том, как именно произошло его перерождение. Принимал всё как данность. Так что слова Дарёна застали его врасплох.
— Ооо, посмотрите, по глазам вижу, что дошло наконец, — зло усмехнулся упырь, — Но знаешь, что самое странное в этом всём? То, как родился я. Чисто технически — Лаванда действительно не моя мать, твоими стараниями.
— И как же тогда?
— Всё кроется в расхожем приложении к имени, которым обычно прикрывают ненужных никому подкидышей, чьи родители решили, что брать ответственность за своё дитя не станут. Русалов. Русалкин сын. Так вот в моём случае — это не метафора.
— Не может быть! — воскликнула Гербера.
— О, я и сам бы не поверил, — хмыкнул Дарён, — Да только теперь я всё это помню. Тело немёртвого ничего не забывает. Уж не знаю, как так выходит. Наверное, боги при создании мира решили, что душа должна обрести рождение, раз уж пришла в этот мир, и возложили обязанность решать эту проблему на русалок. По крайней мере, я помню, как та положила меня в траву у деревни и нависла сверху, глядя жутким взглядом полным ненависти. Замахнулась когтистой рукой, но словно бы окаменела, не в силах коснуться. Если это не воля богов, то я уж и не знаю, как такое объяснить.
«Вот какова, оказывается, цена моего перерождения? Если, конечно, хоть чему-то в его словах можно верить.»
Мирослав покачал головой.
«Сейчас это не имеет значения. Даже если Триглав действительно совершил что-то подобное, ничего не поделаешь. Главное — не дать этому чудовищу убить Герберу. Это идеальный момент, чтобы ещё сильнее вывести его на эмоции и заставить открыться. Упырей питают злоба и обида. Мне потребуется подкинуть совсем немного дров в это пламя ненависти.»
— Действительно, если предположить, что ты не врёшь, ситуация очень печальная. Хотя такой патологический лжец, как ты, на подобное не способен. Дарён, которого я знал, всегда был мастером небылиц. Вот и сейчас — тебе мало мне отомстить, хочешь ещё и оболгать. Заставить чувствовать себя виноватым. Признать твою правоту. Этого не будет.
— Как же я тебя ненавижу! — вскочил на ноги Дарён, — Всегда такой спокойный, уверенный в собственной силе, словно бы весь мир у тебя на ладони! Даже в такой ситуации умудряешься считать себя правым!
«Сейчас!»
Мирослав выхватил меч из кошеля и нанёс стремительный рубящий удар, рассекая алый ошейник по касательной и следом шею упыря. Юноша тут же смёл стол вправо пинком ноги, а Герберу ухватил за руку и рывком отбросил себе за спину, чтобы она оказалась подальше от Дарёна. Ведь тот успел слегка отклониться и клинок не обезглавил его, а рана тут же затянулась. Хоть район с виду и пустовал, но богатырь не мог быть уверен, что в соседних домах никого нет и потому не использовал воздушное лезвие, которое могло бы навредить кому-то постороннему. Поэтому атака вышла по всем параметрам далёкой от идеала.
— За двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь, — оскалился упырь, — Но трюк ловкий. Неужели ты понял, что даже убив меня её не спасёшь? Как же я тебя ненавижу, Мирослав! Всё твоё великолепие, которое должно было принадлежать мне!
Глава 37
Дарен
Дарён погладил шею и поморщился.
— Как странно. Я впервые с момента возрождения ощутил боль. Хотя и не очень сильную. Что у тебя за меч такой?
— Сейчас узнаешь.
Мирослав сделал короткий укол, от которого упырь отпрыгнул, но узкий плотный поток силы устремился дальше и проделал дыру в его боку. Однако почти мгновенно рана затянулась.
«Аккуратно, похоже, не выйдет. Нужно выманить его наружу, чтобы видеть, куда попадёт моя атака. Только так я смогу бить в полную силу.»
— Сколько людей ты сожрал, Дарён?
— А сколько ты в жизни курей съел? — рассмеялся упырь, — Сомневаюсь, что считал.
— Гербера, беги в академию, там он тебя не достанет.
— А ты?
— А я прикончу эту тварь и потом тебе всё объясню.
— Хорошо.
Она подскочила и бросилась прочь. Мирослав же применил первое облачение и хлестнул Дарёна кнутом. Стоило тому уклониться, как фантомные волки впились ему в предплечья и принялись тянуть в стороны, мешая двигаться. Юноша тут же рванул вперёд, нанося стремительный удар мечом. Однако прежде, чем сталь достигла плоти упыря, тот обратился в облако алого тумана и выпорхнул в окно. Мирослав побежал следом.