— Уж извини, Краса, что пришлось вмешиваться. Мы закончили с вратами немного быстрее, чем я рассчитывал, — сказал Мирослав, поднимаясь с брусчатки, — Остаётся только радоваться, что они такие болтливые и мне удалось затянуть время.
— А ты как ещё двигаешься? Мороз ведь от души тебе вмазал! — удивлённо воскликнул Чернек, который уже было собирался на него напасть, — Ты что, как-то смог скрыть свою силу? Это что, заговор чтобы нас поймать?
— Вас это перестанет заботить через пару мгновений, — сказал Мирослав, — Как и всё остальное.
— Хватит! В бой, Чернек! — Мороз было приготовился атаковать, но тут же согнулся, держась за сердце.
— Что… Что ты сделал? Как больно… Неужели отравил… Но когда?
— Противоядие, которое я вам дал, было нестабильным, с коротким действием. Я знал, что Чернек предатель, а тебя подозревал почти с самого начала. То, как ты сильно захотел проникнуть в город после того, как Чернек выяснил, что Рагнеды нет в оранжерее, ещё сильнее подхлестнуло мои подозрения. В конце ты ещё и взял чинить Врата именно его. Всё сложилось. Да и даже если бы я ошибся, всегда мог бы дать тебе ещё противоядия. Так что стоило рискнуть.
— Ты… меня видел? — удивлённо прохрипел Чернек.
— Конечно. Ты думаешь, я соврал про оранжерею просто ради безопасности?
— Ах ты…
Предатель повалился на землю, уже не в силах пошевелиться. Мороз ещё кое-как двигался, через силу переставляя ноги, словно рассчитывая дотянуться хотя-бы до Мирослава, но и ему осталось недолго.
— Почему… Тебе вообще есть дело… До дел Твердыни? — спросил он.
— Ха! И ты хотел стать командующим, не понимая этого? Какой позор, — хмыкнул Мирослав, — Если Твердыня падёт, нормальной жизни за Змеиным Хребтом придёт конец. Дела Твердыни в некоторой степени — дело каждого.
— Чушь какая… — закашлялся Мороз.
— К тому же в отношении предателей среди людей я очень строг. Ненавижу их.
— Только людей? — вдруг спросила Рагнеда с некоторым любопытством.
— У нечисти другое восприятие мира и иная мораль. Так что да, слегка более терпимо, ведь судить их по людским меркам было бы несправедливо. Особенно если говорить о том, когда предают злодеев.
— Лицемер… — прохрипел Мороз и тоже повалился на землю бездыханный.
— Может и так, — пожал плечами юноша, — Но это мои принципы.
— Погоди, это что, ты много нечисти знаешь лично не как врагов? — спросила Рагнеда, — Откуда ты такой взялся?
— Не особо много, но такие есть. Что до второго, то мы договаривались обойтись без лишних вопросов.
— Интриган экий. Я же теперь спать не буду, думая о тебе и твоих странных тайнах, — слабо улыбнулась командующая.
— Уж простите, — усмехнулся юноша, — А теперь, пожалуй, вам пора явиться своим подопечным и забрать их домой.
— Ты так говоришь, будто с нами не пойдёшь, — насторожилась Рагнеда.
— У меня здесь ещё есть кое-какие дела. Так что пока буду тут — погляжу, не появятся ли другие выжившие. В случае чего — переправлю и их тоже. Вам, пожалуй, стоит оставить какое-то сообщение для них, чтобы мне не приходилось долго объясняться.
— Ладно, сейчас подумаю, что бы такое написать…
Радости воинов Твердыни не было предела, когда они увидели свою командующую живой и почти здоровой. Хотя новости о предательстве Мороза и Чернека несколько омрачили всеобщее веселье, но всё же возможность наконец вернуться в Твердыню сглаживала печаль. Мирослав выдал всем порцию противоядия, после чего отправил домой.
— Я боялась, ты уйдёшь с ними, — сказала Красимира, выходя из дома, где скрывалась от лишних взглядов.
— Говорил же, что я своё слово держу. Сначала вылечу тебя, а потом уже домой.
— Извини, что сомневалась. Что надо делать?
— Мне понадобится немного твоей крови и время.
Спустя несколько дней Мирослав закончил работу над лекарством. Он дал его Красимире и та выпила залпом, не сомневаясь ни мгновения. Тело её тут же своевольно приняло змеиную форму и змеедева скрутилась в кольцо, впившись пальцами в собственную чешую.
— Боооольнооооо!
— Я знаю. Потерпи. По-другому никак.
Юноша присел рядом и положил ладонь на голову Красимиры.
— Уааааа… — змеедева уже не кричала, а лишь тихо подвывала, стиснув зубы.
Постепенно она затихла и уснула. Туман же, больше тысячи лет окружавший Мелополье, начал рассеиваться. Лунный свет, пробивающийся сквозь облака, упал на кожу девушки, и она, словно бы ощутив это, тут же распахнула глаза. Красимира сменила облик и вскочила на ноги, пристально уставившись в небеса.