— Евграф Золотых, — невозмутимо продолжил Витомир, — Представитель имперских алхимиков. Империя настояла, чтобы от них тоже был алхимик…
— И не зря, — вновь встрял усач, — Поглядите-ка, кого гильдия прислала. Мальчишку, у которого ещё молоко на губах не обсохло. Даже не постыдились первый ранг обесценить, лишь бы самим не рисковать и не ехать сюда.
— А ты ещё говорил, что в Империи ценят вежливость и порядок, — сказал Мирослав своему главе охраны полуобернувшись, таким громким шёпотом, что его не мог не услышать никто, — Дважды перебить человека ради ерунды — воистину достойное поведение.
Тот лишь тяжко вздохнул и развёл руками. Витомир едва заметно усмехнулся.
— Да как ты смеешь! — взвизгнул усач.
— Евграф Никифорович, а юноша ведь совершенно прав, — сказала женщина, сидящая напротив командира, — Негоже так себя вести, особенно будучи представителем Империи.
— Приношу извинения, Снежана Львовна, — потупился усач.
— А это всемирно известная целительница Снежана Львовна Морозова, также представляет Империю, — представил её Витомир, — Она прибыла совсем незадолго до тебя.
Взгляд Мирослава задержался на целительнице дольше, чем следовало. Что, впрочем, было ожидаемо. Женщина это была необычайной красоты, полная практически царственного достоинства и мудрости, но вместе с тем без следующего за ним холода. Напротив от неё веяло теплом и заботой. Её пепельные волосы были заплетены в единую тугую косу, которые больше в ходу в Семикняжии, но платье было сшито на имперский фасон, хотя и отличалось практичностью, в отличи от наряда Евграфа. Несмотря на то, что с виду Снежане было всего лет двадцать, в её ярких аквамариновых глазах читалась мудрость, совсем не соответствующая такому возрасту.
«Чем-то Рагнеду напоминает. Видимо тоже омолодилась с помощью эликсира, что я создал для Гильдии.»
— Полно вам, Витомир, просто Снежана. Ну и коли нам предстоит важное общее дело, то и без господ обойдёмся.
— Как будет угодно, — кивнул командир, — От первого княжества тоже прибыл именитый целитель. Деян Безземельный.
Бородатый шантрет средних лет кивнул. Он во всём казался непримечательным. Борода густая и давным давно не стриженая. Одежда простая крестьянская. Сума на плече явно видавшая виды. Кожа загорелая и грубая, совсем не как у изнеженного с виду Евграфа. Да только нарочитость этого всего тут же раскрылась, стоило юноше встретиться с ним взглядом. Хитрый прищур его бордовых глаз кричал, что тот совсем не прост.
— Ну и наконец — товарищ Чудножил, от Подгорного Союза, мастер на все руки, который подсобит, ежели для решения проблемы понадобятся какие-то особые инструменты или приспособления.
— Коли у вас так принято, можете и меня звать просто по имени, — сказал тот.
Подгоренец, конечно же, выделялся сильнее всех. Мирослав приметил, что за тысячу лет представители этого народа, похоже, стали несколько ниже, хотя всё ещё обладали довольно гармоничным телосложением. Кроме того, волосы подгоренцев приобрели металлический отлив, а их кожа необычный сероватый цвет, подобный камню.
«Колоритная группа получилась. Надеюсь, что это пойдёт на пользу делу, а не станет поводом для борьбы за право отличиться ради награды получше.»
— Коли все в сборе, то настало время ввести вас в курс дела, — заговорил Витомир, — Шестнадцать дней назад мы получили известия о странной хвори, поразившей деревню Каменка. Однако, когда мы прибыли — уже было поздно. Все жители обратились в монстров, так что пришлось предать деревню огню. Однако же вскоре сообщения о заболевании поступили из деревень Зябликово и Пеньково. Прежде, чем мы успели согласовать оцепление с Империей и Подгорным Союзом, к заражённым территориям прибавились Лещиновка, Сёмино и Сомовка. Сейчас дороги вокруг них взяты под контроль и установлен строгий пропускной режим. Также жители соседних деревень были вывезены в карантинные лагеря, под предлогом охоты на особо опасного монстра. Пока заражённых среди них не обнаружено.
— Приятно видеть, что меры приняты быстро и эффективно, — сказала Снежана, — Но что вы можете рассказать о самой болезни?
— Мы почти ничего не знаем о ней, кроме того, что тела пострадавших преображаются, а сами они становятся агрессивными.
— То есть болезнь вызывает озверение? — спросил Евграф.
— Этого мы наверняка не знаем. Отряд, зачищавший Каменку, действовал с дистанции, чтобы не контактировать с заражёнными. К жителям других деревень, поражённых хворью, мы не приближались по той же причине. Хотя в сообщениях о болезни упоминалось, что убитые заражённые восстают спустя всего сутки, становясь неупокоенными, так что предположительно — до самой смерти остаются людьми, ведь такая особенность свойственна только нам.