Настало время Мирослава. Он повесил меч на пояс и взялся за рукоять. Юноша закрыл глаза, пропуская немного живы через рукоять к клинку. Тот откликнулся лёгкой вибрацией.
«Вооот как. То не техника ветра вложена в клинок, а сам материал особым образом проводит живу и звуковыми вибрациями создаёт эти колебания воздуха. Понятно, почему их удары были такими посредственными, хотя опыт явно есть. Горыня правду сказал, что клинок норовистый. Но в контроле живы я уж точно никому не уступлю.»
— Эй, мальчишка, что, нет сил даже из ножен вынуть? — донёсся до него насмешливый голос Волнослава, — Не трать наше время, я ведь говорил.
— Господин Волнослав, извольте вести себя повежливее, или аукционный дом будет вынужден исключить вас из состязания, — теперь уже Казимир заговорил спокойно, но твёрдо, — Если мастер Дарён желает пару мгновений, чтобы прочувствовать оружие, то мы ему мешать не станем. Условия испытания этого не исключают.
Мирослав направил живу так, чтобы погасить вибрацию клинка, и выхватил его совершенно бесшумно, после чего сделал стремительный прямой рубящий удар, пропуская через оружие строго выверенное количество живы. Клинок рассёк воздух с тихим шелестом, но стена напротив взорвалась осколками камней. Стоило пыли осесть, как стало видно широкий и глубокий разрез, сквозь который проникал свет из соседней комнаты.
— Кажется, я немного перестарался, — сказал юноша, — Приношу свои извинения.
— Что вы, — покачал головой Казимир, — Эта стена специально для испытаний, а за ней буферная комната, где ничего ценного нет.
— Какое облегчение.
Мирослав так же беззвучно вложил клинок в ножны и протянул его Казимиру, не без удовольствия заметив удивление на лицах своих оппонентов. Горыня же вдруг рассмеялся.
— Надо же, я и не надеялся, что Клыку найдётся настолько подходящий хозяин!
Покончив с формальностями, Мирослав покинул здание аукционного дома, став обладателем нового меча. На выходе его подкараулил Волнослав.
— Эй, мальчишка, пошутили и хватит. Продай мне меч. Уж не знаю, что ты там за трюк использовал, но в реальном бою тебе это не поможет.
— Это называется природный талант, — усмехнулся Мирослав, — Какое оружие не возьму в руки, всё как родное.
— Эй, Волнослав, вот ты где, — подошёл к ним Илья, — Оставь юношу в покое, не создавай нам проблем.
— Так ведь я к нему по-хорошему! — ответил Волнослав, — А он не хочет ни меч продать, ни признаваться, как схитрил, всё небылицы рассказывает!
— Ох, одни хлопоты с тобой, — покачал головой тот, — Если Горыня его признал, то, значит, всё было честно. Хотя я и сам удивлён, что так вышло.
— А вот как насчёт пари, а, мальчишка? — продолжил напирать Волнослав, — Если ты себя таким мастером считаешь, то не побоишься ведь?
— Зависит от условий, — ответил Мирослав, — Очевидно, что на поединок я соглашаться не стану.
— Да за кого ты меня держишь, юнец? — напыжился Волнослав.
— За грубияна, который даже не представился, так что и ожидать от такого можно чего угодно.
Илья вновь расхохотался, хлопая товарища по плечу.
— Ой не могу, а ведь правда. Ты сегодня такой распалённый, что тот разбойник ведёшь себя, — он отвесил полупоклон на имперский манер, — Я Илья Поддубный, пятый великий князь Империи.
«Если я правильно помню, то у них в этом плане всё по заветам Древней Империи. Дети императора — великие князья, а крупные землевладельцы — просто князья и так далее по убывающей. Предо мной пятый сын императора, значит. И совсем без охраны. Хотя Китеж и считается довольно безопасным, но всё равно неожиданно. Видимо — демонстрация силы.»
— Волнослав Вихрекрутов, младший воевода Восточного Поморья Империи, — со всё таким же хмурым выражением на лице представился прилипчивый поморец.
— Дарён Русалов, студент бориславской академии хвостатых богатырей, алхимик первого ранга.
— Ооо, неужели это всё же ты? — вздёрнул бровь Илья, — Тогда всё ясно. Рад знакомству с одним из столь известных дарований Семикняжия.
Он протянул руку и Мирослав ответил рукопожатием.
— Ты что, его знаешь? — удивился Волнослав.
— Не лично, как ты уже мог понять, но о нём говорили люди, которых я уважаю. Так что несколько наслышан.
— К сожалению, не могу ответить той же любезностью, я о знати Империи знаю мало, — улыбнулся Мирослав, — Но судя по собственным наблюдениям, пятый великий князь — человек благовоспитанный и порядочный.