И вот наступил час атаки. Первыми начали бой бронелеты и винтокрылы — что бы охранение не бросилось на помощь основной части племени и уменьшить количество боеспособного противника. Через несколько мгновений после воздушного нападения прогремела серия направленных подземных и наземных взрывов заложенных зарядов — это привело к дезориентации и за счет взаимно перекрывающихся направленных взрывов практически опустошило среднюю часть колонны. Именно здесь, по каким-то местным тактическим традициям, находилось остальная часть взрослого мужского населения, в том числе и громобои. Кроме тех, которые охраняли рабов. А последних то ли охраняли, то ли за ними наблюдали до половины вооруженных. После подрыва заряда из-за ближайших холмов (местные их не проверяли, видимо считали, что угрозы оттуда не будет или они успеют среагировать), заросших густой растительностью высотой метра полтора-два, вырвались два транспортных корра, с которых опытные стрелки вели прицельный огонь, стараясь выбивать наиболее опасных врагов, по их представлениям. Одновременно с этим часть летунов произвела атаку на толпу из пленников и их охранников боеприпасами с раздражающими и усыпляющими газами — та еще жуткая смесь. Цель удара — не дать скоординировать оборону и препятствовать движению, замедлив всех.
На уничтожение всех дозоров понадобилось не более двух минут — противодействие воздушному нападению отсутствовало как класс. После этого ударные воздушные силы при поддержке подошедших бойцов на коррах начали разделение колонны на две части и вынудить их отступать в различных направлениях, при этом дробя все скопления, где наблюдалась организация сопротивления или управление. Наиболее трудной задачей стала именно защита пленников. Местные оказались не дураками и быстро определили основную цель атаки, или изначально считали пленников чем то ценным. Но это не помешало прикрываться ими как заложниками. А когда поняли, что отбиться не получится, то и вовсе в отдельных местах попытались их уничтожать. Особенно упорствовали в попытках убийства детей. Пока атакующие сориентировались в происходящем, бывшим охранникам удалось убить около десятка взрослых и пятерых детей. Так как у колонов с юности, чуть ли не на генетическом уровне, было воспитана реакция защищать детей (забота о будущем и выживании), то многие кидались в ближний и рукопашный бой не взирая на количество противостоящих врагов. Именно тогда начались первые потери, правда еще не фатальные. В результате с начала операции за двадцать минут было тяжело ранено 18 бойцов — практически половина всех задействованных сил. Из остальных легкими или средними ранениями были «награждены» две трети. Так же этим "громобойцам" удалось повредить один винтокрыл и сбить два летуна, хорошо хоть дистанционно управляемых — не приятный сюрприз от «дикарей».
До наступления темноты быстро освободили пленников, осмотрели, оказали первую помощь и под охраной пеших бойцов отправили в сторону лагеря — главное отойти подальше от места боя за ночь и разбить лагерь. Для транспотировки неходячих пришлось использовать уцелевший местный "транспорт". Эвакуацию освобожденных решено было производить после возврата ударно-транспортного бронелета. В коррах кое-как разместили раненых и отправили в основной лагерь. Самых тяжелых с помощью тяжелых предметов, мата и перечисления темных и светлых духов грузили в винтокрылы и экстренно переправляли для лечения. Защиту наземной колонны поручили одному легкому бронелету и сменяющимся по очереди беспилотным летунам. Пилотируемые летуны и второй легкий бронелет должны были тревожить уцелевшую часть табора и обеспечивать прикрытие охотникам на пленников из "громобойцев". Ночь обещала быть веселой.
На следующее утро, когда был разбит лагерь, по воздуху прибыли специалисты, которые должны были начать вести работу со спасенными и захваченными из племени — опрос, сортировку, налаживание контактов. К моменту прилета ударно-транспортного бронелета прошло три дня. Еще до этого экстренно были свернуты все поиски, а группы направлены в лагерь с бывшими и новыми пленниками для помощи работы с ними. Когда бронелет прибыл, было принято решение сворачивать основную фазу поиска и эвакуировать всех на одну из баз поисковиков на территории Союза для более вдумчивой работы. Первый лагерь сохраняется и переоборудовается в долговременный опорный пункт для организации более тщательных, но не столь явных поисков — по легенде, там удалось найти что-то связанное с предками риффов и теперь организуется длительный научно-поисковый археологический лагерь со своим постоянным и сменным составом. В том числе с охраной, так-как на экспедицию была совершено несколько нападений и есть пострадавшие. Такая прикрывающая завеса для сокрытия результатов поиска. Что там узнали такого важного, что вынудило свернуть активный полномасштабный поиск, никто, кроме ограниченного списка, не знал. Лаэль тоже ничего не смогла сказать или даже намекнуть. Видимо ей, в связи с предстоящей отставкой, тоже ограничили допуск к информации.
По результатам всей операции мы остались довольны. Нам выплатили приличную премию, Наю за успешное координирование и поведение в поиске зачислили в полноценные поисковики и включили в состав нашей 1331 группы в качастве стажера. Еще удалось заключить длительный контракт с Службой Поиска по работе с нового лагеря и выгодно продать, не без помощи моих сестричек, информацию по аномалиям. И как-то так вышло, что основным подрядчиком по работе и добычи полезного с них стала семья Ош, которая так же, вот удача, решила нас подрядить. Одни совпадения, хе-хе. Правда некоторые поисковики поворчали заа кумовство, но признали — мы это заработали.
Однако был и неприятный момент. Нас тоже привлекли к работе с пленниками во временном лагере. После каждого такого посещения дочь становилась замкнутой, немного нервной и угнетенной. Да и спала плохо, постоянно издавая тревожные стоны во сне. На все вопросы отвечала, что это из-за боя, всего пережитого и вида жертв, которых преднамеренно убивали для непонятных целей. Мы немного подуспокоились, когда прилетели домой и Наю чуть отпустило. Она вернулась к учебе и стала еще более интенсивно тренироваться. От этого сильно уставала и выглядела потусклевшей и меньше веселилась, это заметили даже ее друзья. Мы просили так себя не загонять и чаще отдыхать. Дочь обещала снизить нагрузку.
Я уволился с кафедры истории, а в лаборатории отпускать меня и Наю не захотели ни при каких обстоятельствах. Сошлись на том, что мы будем внештатными сотрудниками и по-прежнему оказываем им помощь. Теперь смог полностью сконцентрировался на работе 1331 группы. Так же поступили остальные. Правда Роуза и Фолия вынуждены были совмещать с работой в своих службах — контроль за нами никто не отменял. Так же нас настоятельно, но без принуждения, просили присмотреть кого-нибудь из оперативного или статистического отделов БОБ. Мы в наглую попросили Поска. Он, кстати, был не против, но у него еще не закрытый контракт на этот год. Однако, если мы будем не против, то он с радостью присоединится к нам декад через восемь. Мы конечно согласились и утвердили его кандидатуру, куратор от БОБ морщился, но, после указания ЕЦОУАС, согласился. Лаэль сразу после возвращения ускакала улаживать дела на старой и готовиться к новой работе. И мы так больше не смогли провести вместе время — в лагере было некогда и много лишних глаз, а после возвращения завертелось, да и Школу Жизни решено было организовывать в Капитолии, столице Союза Городов. От нашего города это шестьсот километров и видеться каждый день трудно.
Глава 5
Глава 5
Итак, у меня и моих друзей началась новая жизнь… Можно было бы сказать. Но все не так. Принципиально для нас ничего не поменялось — по-прежнему будем ходить в поиски, только более активно, "работать" на «старых» местах, подчинятся тем же, кому и до этого, плюс куратор от отдела статистики. А что изменилось? Увеличилось количество бумажной волокиты — мы теперь были не в штате Службы Поиска, а высокопрофессиональные наемники. А это что значит? А значит это то, что раньше нас обеспечивали, ремонтировали, лечили и оплачивали работу по ставкам штатных сотрудников, т. е. ремонт, обслуживание и лечение бесплатно или по страховке (хорошо), платили по внутренним ставкам (плохо). А теперь — за ремонт, обеспечение или обслуживание мы оплачивали сами, в зависимости от задания, полностью или определенную часть. Лечение на нас самих, а страховка покрывала от трети до двух третей лечения, так же ужесточились физико-психологические требования к членам группы — уровень выполняемых заданий нам мог быть предоставлен только после заключения медкомиссии. Зато теперь в широких пределах могли выставлять «ценник» самостоятельно и согласовывать его с «заказчиком», а если это не службы, то хоть на глазок. Плюс все это сопровождалось документооборотом — договор, где подробно указывались условия найма и срок, оплата, гарантии, штрафы. Плюс контроль финансов, ремонта, обслуживания, профосомотров и лечения, подготовки, обучения и переподготовки. Да, мы только сейчас узнали, что «престиж» и уровень оплаты зависит не только от «силы и ловкости» членов группы, но и от их профессиональных навыков, дипломированных знаний, количества и уровня повышений квалификации. То есть не только быстро бегать и метко стрелять, но и вести переговоры, разбираться в различных областях, иметь лицензии, подтверждающие право управления любой техникой и оборудованием. А вот уровень личного мастерства владения ИТ, атма мало кого интересовал — таких бегает много и каждый считает себя самым умелым и сильным. К чему это я? А это значит, что от таких групп, как наша, требуется не крушить/ломать (для этого есть другие специалисты), а уметь решать задачи без разрушений и в пределах законов, хотя бы без их фатального нарушения.